Домино успел последовательно разочароваться почти по всём, во что раньше беспрекословно верил. Первый удар был нанесён Скиннером чуть ли не в самом начале их совместной работы: их группа по глупости Азата попалась патрулю, который конкретно в том городе отрицательно относился к любым бандитским формированиям, и Скиннер предпочёл пожертвовать ими двумя для спасения всей группы. Выбрались они чудом: Домино огромным количеством манипуляций общественным сознанием удалось развязать в общей камере драку, в которую в том числе вовлеклись и надзиратели-патрульные, - и аурисы буквально через открытую дверь вышли без единой царапины. Скиннер оправдался тем, что это якобы был тест на профпригодность для новичков в их деле, но ни Домино, ни Азат больше ему не доверяли. При первом же удачном случае они сдали старшего даже не патрулю - ГШР, и с тех пор на Севере Скиннера и след простыл. Дальновидный Трой не стал назначать нового главаря, а просто разбил своих охотников по трое с равными правами - так аурисы окончательно сошлись с Крайтом, который искренне восхищался их талантами, проявляющимися в столь юном возрасте. Он вообще был поразительно доброжелателен и открыт для человека, который без зазрения совести осуществлял торговлю людьми, и Домино с Азатом постарались накрепко завоевать его, чтобы иметь в окружении хоть кого-то, кому можно доверять почти безоговорочно. Крайт же впоследствии привлёк на их сторону лучшего из второй тройки охотников, Болиголова, порывистого в движениях, но крайне обстоятельного в действиях тридцатилетнего тамаса, ставшего полномочным представителем Домино уже в наркоторговле.
Собственно, на этом этапе, когда бывшие союзники вдруг превратились почти что в подчинённых, и отпала необходимость в дружбе или хотя бы товариществе. Азата Домино называл только братом, подразумевая под этим максимальную степень доверия, и не желал делиться этим доверием ни с кем. Отныне существовали только они двое - и все остальные, сотрудничавшие с ними или противодействующие им.
Если от идеи соратничества Домино отказался сам, признав её не только бессмысленной, но и опасной в их деле, то от второй - и пока последней - попытки любви его отвратила сама судьба. Неожиданно для самого себя увлёкшись одной ауриссой, которую выловил на трассе Азат для дальнейшей перепродажи, Домино всерьёз хотел предложить ей остаться с ними на правах свободного человека, а не рабыни. Она немного напоминала ему Алекту - такая же бойкая и дерзкая, несмотря на отсутствие защиты за спиной, независимая, не желающая подчиняться. Подсознательно Домино ещё продолжал искать для себя повод бросить всё и начать жизнь с белого листа, и даже уже налаженный бизнес не стал бы преградой для этого, окажись эта девушка такой, какой он её себе представлял. Но... подслушав однажды её разговор с одним из их команды, в течение которого аурисса сыпала примерно теми же комплиментами и использовала те же приёмы обольщения, что и с ним когда-то, Домино осознал, что его нечаянная любовь просто ищет себе союзников, чтобы облегчить свою участь, - причём его как союзника не воспринимает совершенно. Как и Алекта, она всего лишь делала выгоднее для себя, даже не допуская мысли, что пленивший её может оказаться не тем, кем представляется, так что Домино самолично сбыл её самому неприятному на вид торговцу и наглухо закрыл своё сердце от подобных искательниц протектората, к которым отныне относил любую женщину.
Он сам сказал Азату это: что он выгорел. Кажется, теперь они совсем не отличались друг от друга.
Как только они собрали свою банду, пришло время и для ранее созданного Братца Лиса. Все, кроме Крайта и Болиголова, были уверены, что главарь у них один - и именно под этой кличкой, а рядом с ним обязательно присутствует его главный советник. Используя сильные стороны друг друга, Домино и Азат справлялись с любой ситуацией. Первое время лицо второго и в самом деле прятали под балаклавой - пока не наступило знойное лето и не было принято решение перейти на платок, закрывающий пол-лица и хорошо защищающий от степной пыли. Волосы скрывала бандана, как и у остальных членов банды, - они намеренно не стали красить их одинаково, чтобы никто точно не знал, какое количество людей работает на Братца Лиса. Лишь у Домино и Азата банданы и шейные платки были одинакового цвета для обозначения их единства и в то же время обособленности от всех остальных.
Дела у Братца Лиса шли неплохо, и Домино, по-быстрому прокрутив в памяти последние их достижения, удовлетворённо выдохнул. Наверное, так же строил свою империю Зебастиан - только ему было легче, ведь он сразу имел в союзниках жаждущих мести Мйоте. Теперь, став подобным ему, Домино мог оценить всю продуманность его диверсии по отношению к своему роду: Зебастиан появился, когда Кирсте уже расслабились и не ожидали удара, воспользовался старыми связями, чтобы максимально близко подобраться к главе клана, разыграл мудрого, но справедливого учителя для его сына, надавил на его слабые стороны: одиночество, неопытность, наивность, - почти незаметными выпадами заставил разнервничаться и потерять бдительность - и ударил в самое сердце власти. Они с Азатом будут действовать так же, просто нужно время, чтобы получить в руки ниточки от его ближайших марионеток. И к этому моменту весь незаконный бизнес Севера уже будет у них. Пусть Зебастиан и дальше стравливает меж собой ГШР и МД, пусть пригребает к себе их шатающиеся в приоритетах ставки в раздробленных степных городах - чем лучше у него будет это получаться, тем больше он уверится в собственной гениальности и неуязвимости. А они придут на готовое. У них с Азатом давно уже общие мечты - сейчас Домино и не верилось, что три года назад он хотел оставить своего случайного брата и променять его непонятно на что или кого. Только вместе они добьются успеха, иначе зачем им вообще надо было когда-то встречаться?
Вскинув руку с часами, Домино узнал, что уже почти три ночи. Нужно было либо ехать обратно, либо отзваниваться Азату, если он решит остаться ночевать здесь. Домино сел, чтобы удобнее было доставать телефон, - всё-таки ему совсем не хотелось возвращаться в их лагерь, - как где-то над ним, на склоне, загорелся фонарь, а вместе с ним пришёл и шум: словно кто-то продирался на край через лес.
Домино нырнул в машину за биноклем. Фонарь наверху поставили на траву, и его ровный, но слабый свет обрисовал чью-то фигуру, явно обустраивающую себе то ли ночёвку, то ли наблюдательный пункт на заросшей деревьями каменной площадке. Наведя на незнакомца бинокль, Домино принялся изучать своего невольного соседа.
Это оказался молодой хиддр - первый хиддр, встреченный Домино на Севере. Могучая фигура выдавала в нём не только самую крупную на омнии расу, но и любителя спортзала, и он представлял собой неплохую добычу, если сидел на склоне один. Больше всего хиддр походил на туриста, то ли намеренно, то ли случайно отбившегося от своей группы, - может, вообще с Зелёных краёв забрёл? Усевшись по-турецки на густой траве, хиддр что-то увлечённо записывал в бумажный блокнот и совсем не выглядел расстроенным своим одиночеством. Значит, скорее всего, отошёл намеренно. Домино выждал полчаса, чтобы увериться в том, что за хиддром никто не придёт, потом, прихватив из своего арсенала пистолет с дротами, усыпляющими любого сильвисоида, пошёл неслышной тенью как можно ближе к жертве.
