— У нас был подводный корабль, — начал я с совершенно правдивой информации. — Он специально создан и приспособлен для борьбы с искусственными тварями.
— Был? — Кен пристально посмотрел на меня.
— Именно так. — Я понял, что он клюнул. Надо теперь развивать ситуацию, раз уж вышло его заинтересовать. — Был, но уплыл. Один из моих людей оказался предателем, угнал вооруженную до зубов субмарину и сейчас грабит подводную базу в безопасной зоне.
— Тебе-то откуда знать, что он там делает?
— Ну, пока ты дал нам тут похозяйничать без тебя, мы прослушивали частоту, на которой предатель общался с нашим общим спонсором и докладывал ему о своих действиях и планах.
— Складно, — с удовлетворением кивнул Кен. — Я думал, ты врать начнешь, а ты, даже если чего и не договариваешь, лепишь все же гладко. Убедительно лепишь, надо признать. Так это от вашего спонсора, выходит, подарочек?
Кен небрежно указал большим пальцем через плечо, туда, где за окном догорали корабли в бухте.
— Именно так, — снова подтвердил я. — Мы с ним не сошлись по целому ряду вопросов. В основном финансового характера.
— О, как… — Детина усмехнулся. — Так ты, выходит, нашей породы?
— В смысле? — уточнил я.
— В смысле пират, — пояснил Байрон. — В смысле, развел спонсора на бабло, и тут решил пришхериться. Так?
Вот теперь у меня уже не оставалось сомнений. Никакой он не командир военного гарнизона. Но кто тогда? Как оказался на острове, когда сюда высадился, сколько людей у него в команде? Ответы на эти вопросы были очень важны, но не было смысла строить догадки по этому поводу, необходимо было собирать факты дальше.
— Нет, не так. — Говорить стало легче, тело отходило от электрического шока. — Он нашел остров по снимкам со спутника. Увидел, сколько тут добра, и отправил нас на разведку. И заплатил, естественно. А один из наших решил поиграть в свою игру, нашел что-то ценное на подводной базе и свалил туда. А нам достались все шишки.
Я придумывал историю на ходу, но мне не впервой было выкручиваться из щекотливых ситуаций, так что я довольно уверенно себя чувствовал. Мне известны были некоторые тонкости человеческой психологии, причем не в теории, а в сугубо практическом свете. Так что я примерно уже представлял, какую наживку надо насадить на крючок, и каким манером потом подсекать уже клюнувшего детину. Мысли я, конечно, читать не умел, но Байрон, своими вопросами и реакцией на ответы, сам указывал мне верное направление.
— Ну и какие у тебя теперь идеи? — заинтересовался Кен.
— А никаких пока, — признался я. — Так все завертелось, что стало как-то не до идей. Хотя поначалу одна все же была. Я думал воспользоваться одним из кораблей, добраться на нем до подводной базы, надрать задницу предателю, вернуть свою субмарину, а на ней уже добраться до Суматры. Но не вышло, как видишь.
— Спонсор не дал. — Детина выразительно ткнул пальцем вверх.
— Он самый.
Мне становилось все лучше и лучше. Я уже мог не только говорить без труда, но и вернул контроль над конечностями и шеей. Не полностью, но встать бы уже точно смог. Вот только кололо везде, как если ногу отсидишь, или отлежишь руку. Но это я уж точно мог пережить.
— А хочешь я тебе сейчас докажу, что ты врешь? — Кен недобро сощурился.
Блефовал. Не было неувязок в моем рассказе. Хотя бы потому, что все в нем было правдой. Так что пусть пялится сколько угодно. Если хочешь кого-то крепко ввести в заблуждение, надо говорить правду и только правду, но не всю. И еще нужно реальным действиям приписывать не те мотивации, какие двигали тобой на самом деле. В результате факты получаются настоящими, и доказать их можно без труда, а вот интерпретируются они не верно. И оппонент оказывается в паутине ложной реальности, причем сам он никак этого не поймет, пока ты его не нахлобучишь как следует.
— Ну, валяй, — спокойно предложил я.
— Эти корабли, что сгорели, не умеют под водой плавать, — с довольным видом сообщил Байрон. — И на них ты никак не мог бы добраться до подводной базы. А?
— Это тебе только так кажется, — с иронией заявил я. — У меня, помимо кораблей, свои средства имеются.
— Здесь?
— Здесь. У меня есть костюм, в котором можно погружаться на километр и больше.
Да, это было смелое заявление. Байрон мог мне и не поверить, тогда бы пришлось ему показывать спрятанный под пирсом скафандр. Не хотелось бы этого делать. Но, к моему удивлению, Кен поверил. Точнее я сразу понял, что он знал о существовании подобных костюмов.
— На подводной базе взял? — догадался детина.
— Именно так. Перед высадкой я отправил разведчика вперед, чтобы не соваться сюда наобум. Не хотелось бы сходу потерять субмарину, сам понимаешь. А разведчик в скафандре тихонечко прошел под водой, заметить его сложно… В общем он посмотрел, что и как, доложил мне, а потом уже мы в полном составе причалили. Костюм он спрятал.
— Где? — напрямую спросил Байрон.
Уж слишком он заинтересовался скафандром. Явно, неприкрыто. И это меня озадачило. Сильно. Точнее не столько озадачило, сколько зажгло надежду в моей душе. Скафандр вызвал у Байрона больше эмоций, чем весь остальной мой рассказ. А это могло означать, что у него на этот костюм были свои виды. И я даже предполагал, что именно у него на уме. Но если я прав, значит на острове, в распоряжении Кена, есть какое-то транспортное средство, на котором можно добраться до точки расположения подводной базы. Но не дальше. Если так, то мне необходимо было выяснить, где этот транспорт находится и что собой представляет. Если получится, значит, я не зря начал разыгрывать эту карту.
— Вот где, я не знаю. — Наконец, мне пришлось соврать.
И это было плохо во всех отношениях. Потому что теперь Байрону проще будет уличить меня в неискренности. Ладно, потягаемся еще.
— Это как? — удивился детина.
— Не поинтересовался я у разведчика. Хотелось побыстрее тут все обследовать, потом то одно нашли, то другое… Потом с машиной провозились, потом с кораблями… Все думал, потом спрошу. А не получилось.
— Интересно… — Кен призадумался.
По его реакции я сразу понял, что Алекс на свободе, а значит и Ольга с ним. Потому что Байрон растерялся немного. Был бы Алекс у него в руках, то проще было у него выяснить, где скафандр. Но, видимо, я был единственным пленником. И это хорошо. Очень.
— О чем задумался? — Я позволил себе некоторую наглость.
Кен вышел из задумчивости и недобро на меня посмотрел. Ничего не ответил и громко позвал своих прихвостней, ожидавших за дверью.
— Наручники на него наденьте, — приказал он им, когда они снова возникли у меня за спиной. — А то очухается, придется опять его вырубать. А не хотелось, бы. Сердечко может не выдержать, а он нам живым нужен. Некоторое время. И давайте его ко мне в машину. Пора сваливать!
