Олег в ярости бросился душить Милу. На шее словно застегнули тесный ошейник, нечем стало дышать. Мила захрипела, судорожно хватаясь за руку Олега. Потом тиски ослабели, и она рухнула на пол. Кашель сотрясал ее тело. Она заплакала, размазывая слезы:
— Я ничего не хотела плохого. Зачем вы меня мучаете?.. — Ее аккуратная челочка растрепалась, кофточка задралась, обнажив плоский живот. Она начала отползать от Олега. Коротенькая юбочка задралась. Олег поглядел на ее обнаженные ноги, шагнул к ней. Мила поспешно попыталась натянуть юбочку на колени.
— Ах не хотела?! — почти ласково произнес Олег. — Тогда, может, ты хочешь другого?
— Нет! — Слезы текли не переставая. Она отползала, пока не уперлась в стену, — Пожалуйста, не надо! Возьмите книгу, но не надо!
— Надо, сучка! Надо!
Мила увидела приближающуюся страшную тень. Она сжалась в комочек, закрыла глаза. Это сон! Это просто страшный сон. Грубые руки схватили ее, словно сквозь туман, она услышала треск разрываемой материи. Безжалостные руки шарили по телу, и Мила закричала. Но никто не услышал ее в заброшенном посреди полного жизни города доме. Никто не услышал!..
Егор положил трубку. Она скоро придет. Он лег на кровать, уставился в потолок. Скоро Мила будет здесь. Она войдет, такая молодая и влюбленная, и снимет с него проклятье! Она разом все исправит.
Какое-то время лежал, наслаждаясь ожиданием. Обострившийся слух ловил каждый звук из подъезда. Он понимал, что это глупо, наверняка Мила даже из дома еще не вышла, но обострившиеся чувства упрямо сканировали пространство вокруг дома. Душа замирала каждый раз, как слышал топот женских каблучков.
Когда она появится, он пойдет и откроет ей дверь. Она удивится, ее глаза распахнутся во всю ширь, она поймет, что он ее ждал. Мила войдет, как всегда смущенная, осторожно усядется на краешек кровати, а он будет стоять и любоваться ею. И все заботы разом исчезнут…
«Егор! — проснулся в голове строгий голос — Ты хочешь использовать Милу для своих целей! Ты хочешь взять ее, ничего не давая взамен. Ведь она ждет от тебя любви!»
Егор вспомнил, как обрадовался звонкий голосок, когда он пригласил ее к себе. Бежит теперь и мечтает о долгой счастливой жизни вместе. Без сомнения, она уверилась, что он ее любит.
«Но ведь ты не любишь! — прошептал внутренний голос — Ты любишь Настю!»
— Люблю Настю? — повторил за ним Егор. И тут его осенило. Так вот почему он не позвонил ей. Вот почему он позвал Милу. Настю он любит, ее готов оберегать от всех бед, даже от себя! А Мила?.. Мила просто красивая игрушка, способная утолить жажду душевного тепла.
Погода на душе окончательно испортилась. Егор вскочил, руки схватили телефон. Пальцы вихрем пробежались по кнопкам, набирая телефон Милы. Трубка отозвалась длинными гудками. Никого нет дома! Помощь уже в пути! Так или иначе, придется ее встретить.
Егор положил трубку, тут же тишину разорвал пронзительный звонок. Егор вздрогнул, едва не выронил телефон из рук.
— Слушаю! — крикнул он в трубку.
— Егор! Сейчас же приходи к Галюхе! Я теперь у нее живу! Срочно! — возбужденный голос Феклы. Егор раздраженно скривился: неужели он опять влип? Сколько можно вытаскивать его из неприятностей. Но голос Феклы слишком восторженный, едва не повизгивает, как щенок, увидевший хозяина.
— Что случилось? — ровным голосом спросил Егор.
— Мы тебе объявим!.. Расскажем, когда придешь… — Фекла захлебывался словами. — Мы решили пожениться! Представляешь! Я предложил!.. Сам предложил! А Галюха согласилась! Сказала «да»! Это потрясающе! Это нужно отметить! Приходи! Обязательно! Немедленно!..
— Да ты что! — только и смог вымолвить Егор. Чтобы Васька сделал предложение! Чудны дела твои, Господи! Егор закричал в трубку: — Рад! Очень рад за вас!
— Ты кончай тут по телефону! Приходи! Ждем!.. Как классно! Я уже не говорю «жду», я говорю «ждем»! Ты не представляешь, как это замечательно! Говорить «ждем», когда раньше говорил «жду»!!!
Да уж! Любовь меняет людей до неузнаваемости.
— Хорошо! Обязательно приду!
— И Настюху бери! — добавил Фекла. — Все, мне пора!
Ждем!
В трубке посыпались короткие гудки. Егор покачал головой и повесил трубку. Ну Фекла дает! Постоянно что-то новое отчебучит! Но на сей раз это новое очень даже привлекательно! Обязательно нужно его навестить!
Егор вскочил, ноги зацепились за что-то твердое, едва не растянулся в полный рост.
— Черт! Совсем забыл!
На полу перед ним лежала вывороченная с корнем дверь. Сам, собственными руками вынес. Воспоминания о недавней ярости вернулись и причинили боль. Тут же вспомнил о Миле.
Перед внутренним взором нарисовались две картинки. Маленькая Мила с огромными обиженными глазами и взъерошенный, с глуповатой улыбкой Фекла, сияющий, как медный таз на солнце. «Черт с ней, с Милой, ее я знаю пару дней, а Феклу почти всю жизнь! Тем более это пойдет ей на пользу! Пусть видит, какая я сволочь! Она придет, а меня нет! Это будет для нее как холодный душ для человека, погруженного в мечты. Это здорово отрезвляет…»
Егор подхватил с полки ключи и выскочил из комнаты.
Яркое солнышко превратилось в раскаленный, красный блин, пытающийся продавить горизонт. Барашки облаков почернели, а местами алели, словно угли. Прохожие по-прежнему оборачивались на странную девушку. Но они уже не улыбались. Они хмурились.
По улице шагала растрепанная, поцарапанная девчушка с остановившимися глазами. Заплаканное лицо окаменело. Юбочка девушки помята, топик порван, плечико с синяком оголено. Люди глядели ей вслед и качали головами.
— Катись, грязная шлюха, и помни! Если кому расскажешь, Егору не жить! — Злые слова звучали в голове Милы. Чувствовала она себя хуже некуда. Ей казалось, что частичка насильника осталась в ней. Засела глубоко внутри и теперь вгрызается в ее внутренности, осваивается. Готовится изгадить… Хотя как можно изгадить уже изгаженное! Теперь она в грязи, от которой невозможно отмыться! Никогда не отмыться!
— Егор! Егорушка! — шептали ее губы, — Теперь я не могу быть твоей! Не могу! Не могу!
Эти слова, словно тиканье маятника, стучали в голове, а она шагала и шагала. Неизвестно куда. Неизвестно зачем. Все шагала и шагала…
Мила не заметила, как подошла к своему дому. Мысли в голове путались, ноги машинально ступали по асфальту.
— Мила?!
Она вздрогнула — какой знакомый голос! Кому она понадобилась? Ведь она грязная, запачканная! Она недостойна даже общения…
Перед ней стоял Мишка Бубенчиков. Высокий, долговязый, он переминался с ноги на ногу, руки прятал за спиной. Мила подняла на него глаза. Неужели он не видит, какая она? Но Мишка не видел ее. Он стоял перед ней и глядел в землю. Лицо красное, глаза упрямо блуждают по тротуару под ногами.
