Гамов не отвечал. Тяжелые, нехорошие предчувствия шли чередой. Нет, не только из-за присутствия трех негодяев на борту военного самолета, следующего на космодром в степях Казахстана. Просто этот Абу-Керим своими мерзкими рассуждениями коснулся каких-то запретных струн в душе Гамова, и теперь пели эти разбуженные струны, словно стрелы, рассекающие воздух и вонзающиеся в чужую землю на другом, дальнем берегу реки…
3
Земля — Луна
Два космических корабля, уравняв свою скорость, параллельными курсами двигались к Луне. Расчетное время полета составляло около двух с половиной суток. Экспедиция протекала в полном соответствии с графиком, и некоторые специалисты (в частности, из Росавиакосмоса) даже испытывали вследствие этого определенное беспокойство. Аберрация привычности: слишком технически гладко, дескать, проходит этап за этапом развертки проекта, все накапливающаяся вероятность серьезного сбоя, дескать, рано или поздно совершит количественно-качественный переход… Нормальная психология. Когда же космические аппараты преодолели две трети пути, в Центре управления полетом усиленно обсуждали вопрос, условно говоря, посадки. Дело в том, что на данном этапе развития космонавтики пилотируемые и беспилотные корабли еще недостаточно научились без потерь садиться на малые космические объекты. Впрочем, НЛО пришельцев по своим размерам значительно превосходит, скажем, спутники Марса Фобос (26 км в диаметре) и Деймос (17 км) и сопоставим по параметрам с некоторыми из малых планет, такими как, скажем, Паллада или Юнона, хотя на пару порядков уступает им по массе покоя… Кроме того, в обсуждение был пущен вопрос, шлюзовая ли система взаимообмена малыми транспортными средствами с космическим пространством у НЛО, либо какая-то иная, скажем, на основе телепортации, а может, на ином, неизвестном на Земле фундаментальном принципе.
Собственно же членов экипажа двух космических кораблей «Дальнего берега» занимало несколько иное.
Профессор Крейцер и Костя Гамов попали в один жилой модуль. Весь первый день полета, в особенности когда в иллюминаторах опрокинулся гигантский голубой шар родной планеты, а с плеч свалилась сокрушительная тяжесть ускорения, Костя Гамов молчал. Впечатлений хватало и без разговоров. По мере того как удалялась Земля, к Гамову возвращались природная живость и непринужденность. Само собой, вызрела масса вопросов… Кто лучше дяди Марка может ответить на эти вопросы? Вот и Костя о том же. Кроме них с Крейцером тут, в жилом модуле номер три, были еще пять человек, что нисколько не мешало «дяде» и «племяннику» вести следующий занимательный разговор:
— Этот Абу-Керим в соседнем модуле. Везем на Луну живую динамитную шашку… Мне вот что не дает покоя.
— Ну… — промычал профессор Крейцер, зависнув в воздухе и колдуя над кокетливо подмигивающим разноцветными огоньками прибором и даже не глядя на Гамова. Кажется, соберись на борту хоть все террористы этой несносной голубой планеты, то и тогда бы Элькан, возвращающийся на «малую родину», не оторвался бы от своей работы.
— Ну… — повторил он, потому что Костя Гамов молчал и крутил головой, словно желая убедиться воочию, что никто не находится с ними на одной волне скафандра и не может слышать разговор. Сомнительный метод проверки… Хотя разговор велся при опушенных лицевых стеклах шлемов и опосредованно, с помощью средств спецсвязи…
— Я насчет заложников, дядя Марк.
— Так ты же сам разговаривал с Абу-Керимом, когда его люди блокировали людей в той церкви. Две трети, я слышал, уже освободили. От меня-то ты что хочешь? Я — ученый, а, к сожалению, не дипломат-переговорщик.
— Я — тоже. Но я не об этом. Ведь ты мог бы перебросить в тот же Координационный центр сколь угодно большое количество собровцев. В разумных, конечно, пределах… Почему же ты оставался на орбите, когда гибли люди? Твой, между прочим, ставленник Донников… Почему ты не спустился со своих небес и не помог?
Профессор Крейцер поднял голову. До Кости донеслось недоуменное восклицание:
— Вот как?! Ты считаешь, что я не сделал всего, что мог?
— Почему же ты не дал использовать свое изобретение, когда требовалось освободить заложников? Ведь оно помогло бы исключить потери, если не исключить их вовсе! Между тем как было принято решение… ну ты знаешь, штурм так и не предприняли! — воскликнул Гамов.
Крейцер покачал головой:
— Может, так, а может, все было бы совершенно иначе. Я еще недостаточно изучил психологию вашего народа для того, чтобы быть уверенным в целесообразном применении вами прибора. Но я достаточно знаю отдельные качества землян, чтобы допускать страшные последствия после того, как прибор биотелепортации окажется в их полном распоряжении. Взять хотя бы этого вашего террориста Абу-Керима… Представляешь, что было бы, когда бы у него оказался прибор, и?.. Вот так. Ты думаешь о своих, Костя, а я думаю о своих. Ведь нам… или по крайней мере лучшим из нас… суждено жить там, на Земле, и пока что нигде иначе. Должен же я дать своим соотечественникам защиту?.. Ты видишь, я совершенно откровенен. Повторяю, ты хоть представляешь, что было бы, попади мои разработки в руки такому человеку, как этот Абу-Керим, и найди он толкового негодяя с техническим образованием, который разъяснил бы ему доступно возможности моего изобретения?
— М-да… — пробормотал Костя.
Не часто «дядя Марк» упоминал в разговоре о том, что у него существуют иные «свои». Эта тема вообще была для него и Гены (Инары) табу. И не обсуждалась. Так что Костя до сих пор ничего не знал о Корабле.
— К тому же, — вдруг добавил профессор Крейцер, — я и так довольно использовал из тех технологий, что еще не открыты и не разработаны на вашей планете. Ну ты знаешь… А насчет телепортации… Так я несколько раз использовал ее. Несколько блоков с аппаратурой я перебросил на орбиту с помощью телепорт-технологии. На этой почве была даже пара казусов — неучтенка, ну и так далее… Так что ко мне не должно быть никаких претензий, Костя. Я и так, кажется, сделал больше, чем должен был.
Выслушав все это, Гамов оттолкнулся ногами от переборки и, выплыв в самый центр замкнутого пространства жилого модуля, стал мрачно наблюдать за тем, как группа товарищей при посредстве многоканальной конференц-связи натянуто подшучивает — не без скрытого восхищения, впрочем, над китайцем Миногой, выделывающим в воздухе невероятные пируэты. Все-таки мастер спорта международного класса по прыжкам в воду с десятиметрового трамплина. Один из шутников наткнулся на Костю, и последнего отнесло к иллюминатору. Гамов прищурился… Луна, ярко освещенная с одной стороны и задернутая тьмой с другой, отчего-то напомнила ему изъеденное тленом серое лицо мертвеца, выплывающего из кладбищенской тьмы. Какие неуместные сравнения… «И снится нам не рокот космодрома…»
