Золото мертвых - Андрей Александрович Васильев

* * *

Перстень. Красивый, массивный, по-моему, все-таки золотой, а не серебряный, он потихоньку представал передо мной во всей своей красе, я уже почти разглядел искусную вязь, выгравированную на нем, я вот-вот должен был различить, какого цвета камень, что поблескивает в его навершии, но мои надежды пошли прахом. Взревевший смартфон разорвал сон в клочья, выкинув меня из небытия в реальность, и я снова остался ни с чем.

— Да чтобы вам! — не выдержав, рявкнул я. — Вот кому неймется?

Третью ночь подряд я пытался хоть что-то разобрать в той мешанине, которая мне снилась. Если с гарнитуром Лыбеди все прошло гладко и спокойно, я увидел сразу все три предмета, плюс бонусом мне дали подсказку на то, кто теперь его хозяин, то здесь сон больше напоминал то ли алкогольную, то ли даже наркотическую фантазию, в которой очень трудно вообще что-то осознать или просто разглядеть. Какие-то горящие дома, какие-то темные фигуры, какие-то дороги, непонятно куда ведущие… Бред, да и только. И — перстень, который всегда в этом бреде участвует, но как-то исподволь, на заднем плане, так, что я даже разглядеть его в деталях не могу. Сегодня вот почти удалось — и на тебе, кому-то понадобилось позвонить мне в… Ну да, уже восемь утра. И что? Я-то в отпуске!

«Номер не определен». Конечно, чего же еще ожидать? Нет, когда у меня имелись время и желание, я всегда охотно беседовал с представителями медицинских центров, которым просто не терпелось провести почти бесплатное полное обследование, или с сотрудниками компаний, объединивших под своей эгидой всех-всех-всех лучших московских юристов, неустанно пекущихся о том, чтобы каждый гражданин получил причитающуюся ему правовую поддержку. Разумеется, тоже бесплатную. Я внимательно их слушал, по ходу беседы задавал какие-то вопросы и даже соглашался немедленно приехать по названному адресу. Правда, напоследок всегда спрашивал:

— А не подскажете, где у нас в Йошкар-Оле эта улица находится? Просто я что-то такой не помню.

Половина звонивших после того, как я произносил название города, сразу вешали трубку. Вторые молчали, а секунд через пять уточняли:

— Йошкар-Оле?

— Ну да, — весело подтверждал я. — В ней.

Тут, как правило, сдавалась и вторая половина. Ну а самым упорным я предлагал оплатить мне билет на самолет до столицы, чтобы я полностью мог реализовать свои гражданские права, в разрезе медицинского обслуживания и юридической поддержки. Пока никто не согласился, но я не теряю надежду, что раньше или позже найдется щедрая душа. Остались же они где-то? Не хочется верить в то, что наш мир безнадежен.

Но сегодня не до этих тихих радостей. Я устал от трех ночей, заполненных до отказа отменным бредом, который ни на шаг меня не приблизил к очередной цели. Потому — не повезло вам, славные продавцы услуг. Не до вас мне.

Я сбросил звонок, потер ладонью глаза, которые зудели так, будто под веки насыпали песку, и опустил ноги на пол.

Снова взвыл смартфон, на экране высветился все тот же номер. Это уже странно и непонятно, рекламщики, как правило, не перезванивают сразу, система «холодных» звонков работает по-другому.

Но номер-то почему не определился? Случайные люди мне не звонят, неоткуда им взяться, а все остальные забиты в контакты. Впрочем, так было раньше, а теперь все изменилось, не стоит себе врать. Нынче мой круг общения изрядно увеличился, причем ряд абонентов даже и не подумают себе забивать голову всякими мелочами, связанными с элементарными правилами приличия. Проще говоря — плевать им с колокольни Ивана Великого, хочу я с ними общаться или нет. И даже несмотря на то, что мы, может, и вовсе не знакомы. Был уже позавчера прецедент, звонил мне какой-то неприятный хрипатый господин, осведомлялся насчет того, как скоро я могу отправиться с ним на поиски клада восемнадцатого века, зарытого где-то под Калугой. Отдельно стоит заметить, что это был не вопрос, а, скорее, приказ, причем у звонящего не возникало и тени сомнения в том, что я ему подчинюсь. Когда же я из интереса полюбопытствовал, какова будет моя доля, собеседник сначала долго сопел в трубку, а после посулил пять процентов, причем с великой неохотой. Как видно, считал, что его компания и созерцание клада древнего и славного рода Нарышкиных для меня уже немалая награда. И здорово обиделся, когда я посоветовал ему купить себе билет на поезд и отправиться на поиски того места, где живут добрые и милые люди, готовые работать бесплатно.

Смешно? Вроде бы как да, но если вдуматься, то на самом деле становится грустно. Если подобные маргиналы уже мой номер где-то добывают, то впору начинать плакать.

К тому же не исключен и совсем уж неприятный вариант, связанный с представителями власти. Машину тех двух идиотов уже нашли, это мне отлично известно. Кто знает, вдруг я не все предусмотрел? Вдруг их пропажу какой-то особо смекалистый следователь смог связать с моей особой? И именно он сейчас хочет услышать от меня подробный и честный рассказ, который облегчит мне душу, одновременно с тем обеспечив срок. Ну или сумму, которую я выложу за то, чтобы этого срока не было. Тут как повезет с персоналией.

Нет, Шлюндт ударил в набат по поводу пропажи подручных еще вечером того же дня, когда они отправились в неведомые дали загробной жизни. Он позвонил часиков в восемь вечера и осведомился, не известно ли мне, где его телохранители.

Само собой, правду я рассказывать не собирался, потому немедленно сообщил, что они неожиданно высадили меня недалеко от метро «Фрунзенская», хотя вроде собирались отвезти домой, а после умчались в неведомом направлении. Я, понятное дело, удивился, но спорить не стал. Они не мои подручные, приказывать я им не вправе, а просить кого-то о чем-то не очень люблю. Короче — я не гордый, могу и метрополитеном доехать до дома.

Карл Августович похмыкал в трубку, покряхтел, как видно, все же испытывая некие