Возвышение - Алекс Хай

Князь наверняка хотел убедиться, что Серега не спустит все фамильное богатство, а для этого пытался выяснить, что из себя представляет сыночка-корзиночка. В том числе князь, не будь дураком, пробивал и все контакты и знакомства Сереги, пытаясь выяснить, кому из друзей наследника можно было доверять.

Что ж, жест здравый, и князя следовало уважить. Жаль, что Сергей раньше не предупредил — я был, прямо скажем, не в лучшем виде для визитов, пусть и в летнюю резиденцию.

— Ладно, — сдался я. Непробиваемая наивность Сереги частенько меня обезоруживала. — Если для тебя это важно, мы встретимся. Но что ж ты раньше-то не предупредил?

— Отец просил сделать все неожиданно. Хотел увидеть, какой ты в жизни. Без лоска и наигранности. Он у меня сам не большой любитель роскоши.

Вот же зараза! И не поспоришь — батя делал все правильно, а Серега настолько хотел ему нравиться и заслужить похвалу, что беспрекословно выполнял все поручения.

Мы как раз подъезжали к Ново-Знаменскому, и что-то во всех этих открыточных видах как раз прослеживалась любовь к роскоши. Я свернул на подъездную дорогу, Витя низко заурчал при переходе на нижние передачи.

— Красота, конечно, — хмыкнул я, разглядывая дачу.

Трехэтажный дом с двумя боковыми пристройками — много света и стекла. А над тремя этажами- башенка, тоже остекленная по кругу. Рай для художника, наверное.

Серега занервничал, хотя кусать ногти полагалось мне. Ничего, пережили общество Великих князей — и Воронцова-старшего как-нибудь осилим.

— Выбирайся, — велел я и заглушил мотор.

Серега еще не успел выйти, как возле нас уже оказались двое лакеев — в лазурных с белым ливреях под цвет усадебного дома. Слуги уже были готовы заниматься нашим багажом.

Мой друг завис на несколько мгновений и уставился на меня.

— Отец ждет нас в доме. Идем.

Серега кивнул лакеям, и те, вытащив его багаж, последовали за нами.

Я шел, с любопытством разглядывая местный ландшафт. Создавалось впечатление, что на Воронцовой даче уделяли особое внимание садоводству. Всюду возникали изящные клумбы с цветами, пытаясь выговорить названия которых на латыни, можно было случайно вызвать демона. Под сенью цветущих деревьев прятались уединенные беседки, декоративные колодцы и скамейки. Все здесь действительно было создано для тихого отдыха.

— Останешься на чай? — спросил Серега, когда мы обогнули дом.

Я взглянул на часы. Половина четвертого. Рановато для чая, но поздно для обеда.

— Только если князь сам пригласит, — ответил я, втайне надеясь уехать отсюда как можно быстрее. Не любил я таких спонтанных визитов.

Лакеи юркнули в боковой ход, очевидно, предназначенный для слуг, амы приблизились к парадному крыльцу.

Не успели мы подняться, как из-за угла вышел мужчина в рабочем комбинезоне садовода. Я с трудом узнал в нем самого князя Андрея Семеновича Воронцова. В прошлый раз, когда мы имели счастье познакомиться, одет он был для вечера.

— Здравствуй, отец! — Серега бросился к нему, но князь, заметив меня, остудил пыл отпрыска и подал тому руку для приветствия, предварительно сняв рабочие перчатки.

— Здравствуй, Сергей, — улыбнулся он и снова посмотрел на меня. — Вижу, у нас гости.

— Да, отец. Михаил Соколов, мой друг из Аудиториума.

Князь Андрей Семенович Воронцов был из тех мужчин, что с возрастом становились лишь привлекательнее. Высокий и статный, сохранивший офицерскую выправку, он вышел к нам с садовой лопатой в руках. Князь лихо воткнул инструмент в дерн и кивком пригласил меня подойти ближе.

Я направился к Воронцовым и едва не икнул, почуяв силу князя. Да уж, у его рода был не просто осколочек, а целый булыжник. Второй ранг, причем чистый, крепкий. В прошлый раз на балу слишком фонило от остальных аристократов, а здесь сила Андрея Семеновича словно окутала меня своей мощью.

Он, впрочем, почувствовал и мое могущество. Вскинув бровь, он улыбнулся одними уголками губ и протянул мне руку.

— Рад встрече, Михаил Николаевич. Сергей много о вас рассказывал, и отзывался весьма лестно. Наконец-то появилась возможность познакомиться с вами поближе.

Я смущенно пожал руку князя, хотя, согласно этикету, мне требовалось поклониться. Но здесь, на “даче”, видимо, лишние фамильярности были не в почете.

— Прогуляетесь со мной, Михаил Николаевич? — огорошил князь. — Хочу осмотреть работу в Нижнем саду до полдника. Составите мне компанию, ваше сиятельство?

Мы с Серегой переглянулись.

“О таком уговора не было”, — проворчал я ментально. К светским беседам, даже если они проходили на дачах аристократов, все равно требовалось готовиться заранее.

“Я сам не знаю, что происходит”, — пролепетал мой друг.

Ладно, разберемся.

— Разумеется, ваше сиятельство, — улыбнулся я и взглянул сперва на высокие, по колено, сапоги князя, а затем на свои “дышащие” летние туфли. — Надеюсь, обувь у меня подходящая.

— О, об этом не беспокойтесь, — отмахнулся старший Воронцов. — Утренняя роса уже высохла, а дождей не было три дня. Сергей, пожалуйста, пока разбери вещи и проследи, чтобы к нашему возвращению приготовили закуски и кофе.

Младший Воронцов с готовностью кивнул, ментально пожелал мне удачи и поспешил в дом. Едва мы остались наедине, лицо князя приобрело более суровое выражение.

— Идемте, ваше сиятельство. Теперь мы можем говорить открыто.

Я молча последовал за Андреем Семеновичем, предоставляя ему самому выбрать тему и время для беседы. Мы прошли по извилистой аллее, что пряталась среди высоких каштанов — я видел шипастые зеленые орешки в ветвях. И лишь когда мы подошли к лестнице, что вела сперва на нижний ярус сада, а дальше выходила к живописной пристани, князь заговорил.

— Полагаю, я должен поблагодарить вас, Михаил Николаевич.

— За что, ваше сиятельство? — удивился я.

— За то, что протянули руку помощи и стали моему сыну другом в то время, когда он еще не стал моим наследником. Вы знали, что Сергею не повезло родиться бастардом, знали, что в кругу аристократов он считался парией, — князь поднял на меня глаза. — И все же не отвергли его дружбу. Мой сын считает вас ближайшим соратником.

— Я поступил бы так, даже будь Сергей чистокровным простолюдином, — ответил я. — Он славный юноша — наивный, иногда слаб характером, но беззлобный и хороший человек. В Аудиториуме люди его склада встречаются нечасто. И я горд тем, что он считает меня близким другом.

Андрей Семенович провел рукой по деревянным перилам лестницы и обернулся ко мне.

— А кем считаете Сергея вы, Михаил Николаевич?

— Другом, разумеется. Мы через многое прошли и умеем хранить тайны друг друга. Можно сказать, наша дружба уже выдержала кое-какие испытания.

Когда я упомянул