…
Но сначала наш рассказ пойдёт о его сыне Германе и его встрече с Дементием.
Герман был с детства смышленым мальчиком. Мать души в нём не чаяла, а он и обделён ничем не был. С детства получал самые дорогие игрушки, и вообще всё что хотел.
Одно смущало родителей, то что их сын был очень замкнут, а став подростком всё больше читал, ушёл в себя и поглощал в огромных количествах философскую и религиозную литературу. Для них он был подростком немного не от мира сего. Но учился он лучше, чем все его сверстники и родители отправили его учиться после окончания элитной городской школы заграницу в очень престижный университет.
Однако после окончания Германом университета всё пошло не так как хотели его родители, потому что, вернувшись домой он вскоре бросил всё и отказавшись от дел семейных уехал на восток.
Так он пропал для них на многие годы, а вернулся совсем другим человеком.
Но как мы уже говорили о нём ранее, жизнь его пошла не так как хотели его родители. а Герман жил по своим законам.
Главное, что досталось к нему от предков это была любовь к бане. Правда его совсем не интересовало то, что хозяином всего банного комплекса был его отец, а потому и приходил Герман в баню как обычный человек.
Застряв в мире своих иллюзий Герман давно не обращал на то, что его считают человеком не от мира сего, чуть ли не с детства.
И вот он первый раз приехал в банный комплекс его отца.
Много народа мылось и парилось в разных отделениях банного комплекса, но Герман любил только то, которое сохранилась с далёкого прошлого, с мраморным бассейном внутри.
Именно здесь, в этом святилище банного мира любил париться его отец, таская с собой маленького Германа.
Германа восхищала здесь всё ещё в глубоком детстве. И мраморные плиты, и два Аполлона перед входом, которые сумели выжить в горниле времени и какой-то особой дух в парной, который сначала обволакивал, а потом будто грел изнутри.
И ещё два красных горящих огнём глаза, которые он всегда видел под каменной печью в парной. Они горели и прожигали его, но он не боялся их, он чувствовал, что они не могут обидеть его.
Потом он уехал надолго заграницу, а потом ещё на семь лет в Тибет и, казалось бы, что он совершенно забыл про баню.
И вот он снова здесь … Именно в главном отделении ничего не подверглось изменению. Герман не знал, что по личному распоряжению его отца её не тронули во время реконструкции бани и создании по сути нового комплекса.
И Герман стал снова периодически посещать её.
Он не любил шумные компании друзей, хотя и раньше то их у него было не много и приходил сюда один.
Посидеть, подумать, помечтать и предаться медитации в тишине и спокойствии.
Герман был теперь одним из тех людей, которых стали называть просветлёнными учителями. Он глубоко изучал йогу во всех её проявлениях, написал много книг по этой теме. Он даже создал целостную систему изучения йоги как постижение научного спектра знаний этого направления духовной составляющей человека.
А баня привлекала его теперь, как и некое место, где человек мог соединить баню как оздоровительную субстанцию с восточной эзотерики в единое целое.
Он пытался понять в чём глубинный смысл бани как великого ритуала для русского человека.
И два красных глаза Герман снова увидел как-тогда в глубоком детстве, во время очередного посещения бани.
Они смотрели на него у упора, будто пытались достать его образ из бесконечной ленты времени.
Также и Гектор смотрел на них тоже вспоминая обрывочные отрывки из далёкого детства.
Два красных глаза в итоге трансформировались в небольшого сухонького старичка с длинной седой бородой, спадающей аж до низа живота и каким-то почти детским выражением лица, которая делала его немного смешным.
– Вы меня видите? – спросил старичок Германа.
– А почему Вы думаете, что я не должен Вас видеть? – ответил ему Герман.
– Ну дело в том молодой человек, что я как бы Вам сказать точнее, не совсем человек. То есть сейчас я выгляжу как человек … потому что я всегда такой, и в Вашем мире, и в своём…, – глубокомысленно изрёк Дементий.
–Хорошо я понял, что Вы не человек, а кто же Вы тогда? – спросил Герман старика слезая с полки в парной на пол.
– Я банник … дух, нечистый дух, – почему-то вздохнул Дементий.
– Дух… – произнёс Герман, -А у тебя есть имя?
–Да Дементием меня кличут, – совсем как-то по-детски ответил банник.
–Так вот что эти за два красных глаза, которые я видел в детстве! -вскричал Герман, – Только давай выйдем из парной, а то я уже давно здесь сижу. Хочу в бассейн.
–Ну я не против, – ответил Дементий и просочился сквозь стену в зал.
Герман же вышел в дверь. Так завязалась дружба банника и Германа. Казалось, что Герман совсем не удивляется тому что подружился с нечистым духом или здесь роль сыграло, то что он сам был мистиком и йогом. Банник любил расспрашивать его про жизнь снаружи и особенно его интересовала большая чёрная плоская коробка, которая с недавних пор появилась на стене рядом с бассейном. На коробке появлялись люди, которые пели и плясали. Коробка показывала какую-то сказочную жизнь полную странных механизмов. Герман объяснил ему, что это штука называется – телевизор с плоским экраном, ну и как мог попытался объяснить устройство этого механизма.
С того дня однако же Германа стало тянуть в баню всё сильней и сильней. Друзей близких у него давно не было, а если и были какие-то все остались или в прошлом или совсем исчезли с горизонта и потому вскоре банник Дементий стал для него, вроде, как и не другом, но можно сказать интересным собеседником и оппонентом в философских беседах.Их дружеские беседы порой заходили в самые глубокие дебри человеческих и не человеческих фантазий, множество тем и различных мистерий.
Герман понимал в своём сознании, что расскажи он о том, что общается с нечистым духом по типу домового, его точно посчитают сумасшедшим, да и потом он и сам себе иногда задавал вопрос, что возможно ли такое, что его мозг мог воспалиться до такой степени, что стал воспроизводить эту сущность, а на самом деле был ли банник реальностью или нет? … Но тем не менее ему было до жути интересно проводить с банником не один час, поглощая в себя всё, что он слышал. Особенно, что касалось прошлого, и здесь банник выступал кем-то вроде какого-то летописца. Приезжая в баню Герман стал наконец впервые пользоваться той привилегией, которая означала, что он являлся по сути сыном владельца всего банного
