комплекса.
Он стал закрывать эту достопримечательную, в историческом плане часть бани на несколько часов и все они уходили в общении с нечистым духом.
–Ну и как ты считаешь, что изменилось в мире за сто лет? – часто он задавал такие вопросы Дементию, давно перейдя с ним на “ты”.
– Всё не так просто друже мой. Многое поменялось, как и люди наверно. Вот ты говоришь, что этим как его …, всё слово то забываю это … Кем говоришь стал?
–Йогом, – ответил, улыбаясь Дементию Герман.
–Ну в старину у нас этих …, к чертякам всё слово твоё забываю, во -
йогов никаких не были, а были кудесники, ведьмаки, ну и эти как их звали в народе – знахари. Они и лечили от хвори и сами хворь наводили.
– Слово йоги с востока пришло, и оно обозначает принадлежность человека ну что-то близкое наверно к кудеснику. Ведь йоги тоже разные есть и система постижения истины через школу йогов тоже разная.
–Это откуда же с востока? … – спрашивал Дементий.
–Глубоко, глубоко на Востоке есть горы да такие, что они будто небеса подпирают и в этих горах сохранились монастыри, как наши, и вот там йогами становятся.
–Во оно как! -вскричал в сердцах Дементий и зажмурил глаза представив себе высокие горы.
А сидел в это время Герман на мягком диванчике рядом с бассейном, а Дементий рядом на кресле, тоже мягком.
–Многое у нас и общего, -отвечал Герман, – Вот смотри, к примеру, наш знахарь может видеть то, что другие не видят? Может … а это между прочим у йогов третьим глазом называется.
–А вот я думаю, что ты бы меня не увидел бы, коли у тебя по роду такого дара не было б …
–Ну дар положим и был, только ведь его и развивать надо. «А ещё сильный йог может словом вылечить, может через чакры воздействовать», -сказал Герман.
–А что есть за така чакра? – спросил Дементий, наматывая прядь своих седых волос себе на нос. – Шишига что ли?
–Да нет … Чакра это, ну как сказать, энергетические центры человека и через них происходит соединение с космосом, -ответил Герман.
Дементий кивнул ему головой, хотя ровным счётом ничего и не понял.
–О да я тебе пример с баней нашей приведу! – воскликнул Герман, – Вот к примеру, у нас для того, чтобы тело раскалилось и начало получать через поры свои живительную силу, надо в парной сидеть? … а йог может и не сидеть.
–Это как?
–А ему достаточно проводить практику дыхания огня и через вот эту чакру, -он показал себе на центр в груди, – Вот в этом месте появляется невидимый огонь и раскаливает тело. По сути йогу баня и не нужна.
– Ну ты то друг мой баню любишь.
–Я да …, но здесь другое. Корни мои, как никак. Баня – это удивительное наслаждение для тела и души. Она и есть дух нашего исконно русского человека. -ответил Дементию такими словами ГЕРМАН.
Но прошло и полгода, как решил Герман снова в Тибет податься и надолго. Потянуло дескать туда, искать дальше смысл жизни.
И снова стало одиноко баннику, после того как уехал его новый друг.
Мать Германа стала во всём, что касается сына обвинять мужа, что мол он виноват в том, что Герман не от мира сего и вместо того, чтобы или продолжить карьеру в столице или пойти по пути бизнеса, он снова решил податься неизвестно куда.
В итоге Сергей Михайлович развёлся с женой, уехал в свой особняк и стал жить один, за исключением тех дней, когда у него собирались его партнёры, друзья и многочисленные любовницы.
Сергей Михайлович с годами стал совсем другим человеком и теперь мерилом его жизни были одни только деньги.
По сути он повторял путь своего покойного начальника, который привёл его к этой жизни.
Денег у него было столь много, что он просто уже не знал, что с ними делать. Тройка элитных квартир было на имя жены, а пять на его имя и не где-нибудь, а в столице в самых элитных комплексах, пару особняков он отписал по дарственной сыну, хотя тот предпочитал не жить в них, а довольствовался только старой родительской квартирой. И много, много чего … и это всё было помимо денег, наличных денег, валюты, золота и драгоценностей.
Жизнь превратилась для Сергея Михайловича в сплошное сладострастие, и он купался в ней, как в молочной реке с кисельными берегами.
Деньги сплошным потоком текли к нему отовсюду и этому не было конца и края.
А женщины – среднего возраста и совсем молодые, худые и стройные, местные артистки и студентки. Он мог купить любую и он делал это.
Машины, которых была не одна дюжина в гараже, цены которых были не только непозволительны простому человеку, а более того в обычной жизни они были просто фантастичны.
Но Сергей Михайлович стал терять и чувство реальности из-за всего богатства свалившегося на него в силу его должности.
Он скорее испытывал чувство полёта, бесконечного полёта в какой-то райской обители, где есть место только ему одному.
И он парил, парил будто в невесомости, словно некое облако, не чувствуя и не ощущая уже совсем действительности.
Постепенно он даже стал забывать, что где-то там в другой жизни у него осталась жена и сын, который был очень даже неплохим парнем, ищущим смысл жизни, а не гоняясь как его отец за иллюзорной птицей бесконечного счастья.
Сергей Михайлович вскоре до того потерял чувство реальности, что свои дела доверил двум дальним родственникам, которые пользовались случаем и грабили у него, то что уже просто не лезло в многочисленные налички и сейфовые ячейки.
Они грабили уже награбленное им.
А Сергей Михайлович всё больше теперь отдыхал то в особняке у себя предаваясь огромным алкогольным возлиянием и упиваясь бесконечным наслаждениям с женским полом, которых было и по три, и по пять особей одновременно.
Пьяным он иногда и сам садился за руль, выгоняя личного водителя и мчался куда-нибудь загород, в очередную свою фазенду.
Это был конечно путь в один конец, но об этом он пока не знал.
И потому как-то ночью он напился до чёртиков и оказался в том районе, где находился новый, теперь его личный банный комплекс, в котором сохранилась частично старая баня. А вот водка давно не брала его, ввиду того, что здоровье, доставшееся ему от его предков, позволяло производить эти возлияния в огромных количествах. Позади его машины остановился вечно следовавший за ним автомобиль с двумя охранниками.
За рулём его машины сидел водитель, он же по совместительству его личный телохранитель – Лёха, а сзади три полупьяные девки, из тех, кто готовы на всё ради денег.
– О Лёха, а где
