абсолютно спокоен, так как знал, что это всего лишь сон. Чужой сон. Аттракцион, который способен разве что напугать, но никак не убить.
Невидимая сила собирала пазлы воспоминаний Джона, чтобы показать мне полную картину событий. Удивительно. Сначала передо мной материализовался книжный шкаф, а спустя секунду – разбросанные по полу книги. По маленьким кусочкам собрались Спенсер, Джон и миссис Форд.
– Иди в свою комнату, Джон! – крикнула миссис Форд. – Сейчас же!
– Нет, – злобно прохрипел Спенсер. – Никуда он не пойдет. Ему через три месяца стукнет десять лет. Я в этом возрасте работал на стройке по десять часов! Каждый день! А не сидел и не пялился в монитор. Он уже не маленький мальчик и должен отвечать за свои слова! Две недели назад клялся мне, что возьмется за учебу!
– Джон, прошу тебя, уходи, – попросила миссис Форд. – Нам нужно поговорить с твоим папой с глазу на глаз.
Похоже, я угодил в самый эпицентр семейной ссоры. Джон стоял возле книжного шкафа, дрожащей рукой вытирая слезы с красных щек.
– Эй, не вздумай мне тут рыдать! – рявкнул Спенсер, подскочив к Джону и нависнув над ним. – Чтобы ни одна слезинка не упала на пол!
– Спенсер, не надо так, он ведь…
– Молчи, когда я говорю со своим сыном! Он никуда не пойдет!
Мисс Форд притихла, завороженно глядя мужу в глаза. Спенсер отошел от сына, поднял с пола книги, после чего продолжил гневную тираду:
– Он ни черта не хочет учить. А ты всегда была с ним слишком мягка. Посмотри теперь, во что это вылилось! Наш сын стал инфантильным куском пластилина. Но ничего-ничего, я займусь его образованием. Он у меня побежит в среднюю школу. Я эти книги ему в голову затолкаю.
– Не надо, – голос миссис Форд упал до шепота. – Прошу тебя… Спенсер, не становись монстром.
Напряжение росло. Глаза Спенсера налились кровью, он злобно глянул на жену.
– Я не монстр. Не смей меня так называть, – с пугающим спокойствием проговорил он. – Монстров ты не видела, дорогая. Поэтому следи за своими словами.
– Ты не можешь указывать…
– Я тебе и не указываю. Я настоятельно советую меня не злить. Потому что когда я злой – а тебе это очень хорошо известно, лучше всех в этом доме, – я способен на многое. На очень-очень многое.
Спенсер положил книги на письменный стол, затем схватил Джона за шею и поволок за собой.
– Мужчина не должен плакать. Слезы превращают его в чудовище, на которое противно смотреть.
У меня сердце сжалось. Это не тот старик Спенсер, которого я знаю. Хотя тут вернее было бы написать, что Спенсера – истинного и неподдельного – я никогда на самом деле не знал. Всего лишь додумывал его образ в своей голове.
– Я забираю Джона и уезжаю к маме, – осмелев, произнесла миссис Форд. – Когда ты придешь в себя… тогда и поговорим.
Спенсер встал на пути Форд, перегородив ей выход. Он продолжал держать рукой шею Джона.
– Последнее слово в доме всегда принадлежит мужчине, – сказал Спенсер. – Женщина должна поддерживать мужа, но никак не перечить ему. Иначе зачем она нужна? Я больше не собираюсь выслушивать нытье. Ты можешь уезжать к своей маме, но Джон останется здесь.
Спенсер – это домашний тиран, привыкший всех держать в ежовых рукавицах. Я о таких читал. Стремление подавлять, подчинять и унижать прячется в подсознании и управляет поступками человека. Спенсер, конечно, не признается себе в такой некрасивой склонности, и чтобы объяснить свои поступки, рационализирует их. Он начинает рассуждать о патриархальных традициях, оправдывать тиранию желанием защитить семью. На самом деле не только Джону, но и его отцу не мешало бы сходить к психотерапевту.
Я встал за Спенсером, чтобы как следует рассмотреть обстановку дома. Никогда не был в гостях у семьи Форд. Книжный шкаф и письменный стол из древесно-стружечной плиты с потрескавшейся шпоновой облицовкой, дешевый выцветший линолеум, гнетущая темно-коричневая краска на стенах. Старый календарь и сломанные часы, минутные стрелки которых застыли в одном положении. Дом слез, наверное, казался Джону не таким уж и жутким местом, если учесть, где он вырос.
Повисло молчание. Похоже, семейная ссора наконец-то закончилась. Удовлетворенный своим собственным заключением, я развернулся глянуть, не уехала ли миссис Форд, как и обещала. Но от увиденного у меня перехватило дыхание. Джон и миссис Форд замерли, а Спенсер выжидательно смотрел в одну точку налитыми кровью глазами. Смотрел и не моргал, как хищник, готовый сорваться с места. Он смотрел на меня.
– У меня еще в машине было предчувствие, что кто-то наблюдает за моей семьей с другой стороны, – нервно произнес Спенсер. – Говори, кто ты такой?
Я молчал.
– Ты приспешник Виктора Бормана? – спросил Спенсер. – Я вижу твою тень. Отвечай мне.
Похоже, Спенсер меня еще не знает. Либо, как он выразился, видит лишь тень. Мы находимся в прошлом, когда мне и Джону было по девять лет. «Дом слез – это музей воспоминаний», кажется так писал Джон в своем дневнике.
– Я вам не враг, – как можно мягче сказал я. – Извините за неудобство…
– Лжешь. Тебя отправил ко мне Виктор Борман. Говори как есть.
– Нет, я в воспоминаниях…
– Да-а-а, – злобно протянул Спенсер. – Никто больше не мог найти мои слезы, кроме Виктора.
Я попытался двинуться с места, но у меня ничего не вышло. Ноги прилипли к полу.
– Отвечай, откуда у тебя мои слезы? Быстро! – крикнул Спенсер. – Отвечай прямо сейчас или, клянусь, я выжгу тебя изнутри.
– У мня нет вших слез, – быстро проговорил я, от испуга проглотив несколько гласных. – Я попал сюда случайно! Вы меня еще не знаете, но в будущем мы с вами встретимся.
– Ты лжешь, поганец. Меня можно было вычислить только по моим слезам. Если только…
Спенсер замолк, ужас осознания мелькнул в его глазах.
– Виктор сказал, что мой сын прольет за меня те слезы, которые я задолжал дому после своего побега.
Спенсер резко сжал кулак. Мне стало очень больно, в груди будто факел зажегся.
– Как ты сюда попал?
– В доме слез… в комнате, – задыхаясь, сдавленно просипел я. – В комнате Джона…
Спенсер ослабил хватку.
– Так-то лучше. Значит, ты не приспешник Виктора Бормана, но тебе он все-таки знаком?
– Да, – выдохнул я. – Он отправил меня в дом слез.
– Вместе с Джоном?
– Одного.
– Когда? В каком году?
– В две тысячи восемнадцатом.
– Черт! Зараза… Джона все-таки забрали у меня. Чтоб этот Виктор подавился нашими слезами! – выругался Спенсер. – А я еще и дурак, время остановил… Теперь нас точно вычислят.
Спенсер с ненавистью взглянул на меня, вновь
