могла я все пустить на самотек, поэтому решение пришло мгновенно — поменяла я детей. Хотела, чтоб мальчишка рос в полноценной обычной семье, исправить судьбу своего рода хотела, да видать невозможно это. Нагрешили мы с Аркашей на несколько веков вперед. Я ему ничего не сказала — пусть живет в святом неведении, а то если бы еще он вмешался, пацан точно не выжил бы, а так… Рос он в благополучной семье, образование хорошее получил, наукой занимался, женился, детки пошли, мне казалось, что все, вот оно! Обманула я всех богов! Да не тут-то было — Мара свое возьмет.
— А кто такая Мара?
— А ты что ж, не поняла что ли? — искренне удивилась ведьма.
— Ну то, что она — богиня смерти я знаю, но больше ничего.
— А большего и знать не надо, этим все и сказано. Мара из древних богов, о которых все забыли. Грешки у всех есть, вот и ее упекли поглубже, но это не значит, что этих богов нет. Сидят они в отведенных им местах и ждут своего часа. Вот и мне настал час с ней столкнуться.
— А почему вы о ней знаете, а другие нет?
— Так им понедельников-то сколько?! — рассмеялась ведьма. — Вот возьми моих девчонок в офисе — когда они ведьмами-то стали? Буквально вчера. Развлекаются пока, возможности свои испытывают на парнях да соперницах своих. Что у них на уме-то — так, пакости мелкие, а вот таких, как я, исконных, уже почти не осталось. Разве что в глубинке, подальше от людей. Я с такими же исконными только с двумя и знакома, вот мы втроем Мару и помним, почитаем ее в своих ритуалах. А как иначе? Древних богов забывать нельзя. И тебе не советую. Давай, выпьем за них, — сказала Руфина Львовна, поднимая бокал.
— Руфина Львовна, а это ваше настоящее имя? — решила поинтересоваться я.
— Нет, конечно. Я своего настоящего имени уж и сама не помню, да и не стоит его вспоминать, ни к чему, — махнула она рукой с крупным перстнем на указательном пальце.
— А почему тогда у вас с Аркадием одинаковое отчество? — не унималась я.
— Нам с Аркашей исчезнуть надо было, он какого-то дельца нашел — документы нам новые сделать. Всем сам занимался, я не вмешивалась, мне вообще все равно было, был бы новый паспорт, и все. Так и получилось.
— А вы замужем были?
— Как не быть — была! Каждой девушке хочется замужем побывать. Первый раз меня сосватали в шестнадцать лет, да жених мне не по нраву пришелся — старым он мне казался, тридцать годков ему было. Сопротивлялась я как могла, но отец мой непреклонен был. Сказал, что пойду замуж и перечить отцу не смею, вот тут-то я и решилась в первый раз применить свои способности. Зла я была сильно, зелье, что надо получилось. Отправила я своего жениха к праотцам, облегчение испытала невероятное, а ведь человека умертвила. Все вокруг поохали, да и забыли — люди тогда часто умирали, антибиотиков еще не было. Через два года снова сваты пожаловали, а жених-то старее прежнего, аж сорок лет ему стукнуло, вдовец был, но детей не нажил, богат был, как сам черт. Травить опасно было — заподозрили бы меня. Стала я думать, что мне со всем этим делать, да и решила не противиться отцу. Денег на свадьбу отец не пожалел — платье вручную десять белошвеек шило из кружева да с жемчугами, приданое богатое за меня дал, гуляли несколько дней. Жениха я конечно опоила, чтоб не помнил о брачной ночи ничего, а ничего и не было. Проспал он тогда без памяти три дня, а у меня тогда зазноба была — парень ясноглазый, молодой, но беден был, прямо, как в сказке. Вот с ним я и ночевала эти три ночи. Думала, что лучше я ему достанусь вся целиком, чем этому черту старому. Погоревала я о своей судьбе, да делать нечего — надо было к мужу возвращаться. Жених мой бежать уговаривал, я обещала придумать что-нибудь и пока затаиться. Вернулась я, муж мой, как и должно было, ничего не помнил, но не расстроился, сказал, что у нас вся жизнь впереди. Не знал он, что на ведьме женился, и подумать не мог, что дни его уже сочтены. Прошел медовый месяц, горше которого в моей жизни не было и тут на мое счастье Аркашка объявился. Да не простой он уже был, а такой, каким ты его знаешь, только моложе. Вот мы с ним и убежали в Россию. Мужа своего я лихоманкам отдала — они его с ума и свели, а через год я вдовой стала. На том мои замужества и закончились, а детей мне Бог не дал, в наказание, видимо.
— А как же жених ваш?
— А никак. Спустя два месяца слухи до меня дошли, что отец его женить задумал и что дело это решенное. Невеста сосватана, дело за свадьбой, а он отцу наперекор не пошел — слабым оказался. Поплакала я, да и плюнула, решила, что такой он мне не нужен. Могла бы какую-нибудь напасть наслать, да своих забот было много, а там и забылось все.
— А у вашего брата какая сфера деятельности, если можно так сказать? — снова проявила я любопытство.
— Хм, — усмехнулась ведьма. — Насмешила — сфера деятельности.
Руфина Львовна снова наполнила наши опустевшие бокалы и закурила новую сигарету.
— Аркаша — коллекционер в прямом смысле этого слова, но есть одна заковыка. Провидение подарило ему очень долгую жизнь в обмен на те коллекции, что он собирает. Когда коллекция собрана, он должен явить ее миру, а если припрячет, то расплачивается за это своей жизнью.
— Как это? — вытаращила я удивленные глаза.
— Так это. Он же не просто фантики от конфет собирает, а настоящие произведения искусства, и о них должно стать известно миру, а братец мой жаден бывает до безобразия, вот и выглядит старикашкой, а мог бы быть молодцем из сказки. Исключением только являются семейные драгоценности. Помнишь, наверное, шкатулку, которую помогла ему достать?
— Забудешь такое.
— То-то же.
Так мы с Верховной ведьмой и усидели бутылку коньяка. Она-то бодрячком была, а вот я чувствовала, что провалы в памяти мне почти обеспечены. То ли ее алкоголь не берет, живя столько лет на свете, то ли без колдовства не обошлось. Склоняюсь ко второму варианту. Когда мы вышли из кафе, на летнем небе уже появилась луна — безмолвный свидетель сделок детей ночи. Руфина
