Теперь сон как рукой сняло. Быть может, то, что должно было сейчас произойти, и было самым важным во всей это операции. — “Нам нужно будет поговорить. Ты и сама это поймешь”.
Грасс молча оборвала ментальный канал — наверняка сразу же занялась считыванием воспоминаний с артефакта. Я устроился с ногами на кровати и приготовился ждать. Сейчас вся эта затея больше не казалась мне такой уж гениальной. Но переигрывать все равно было поздно.
Лишь бы Анька не потеряла голову от правды и не натворила глупостей.
Она обратилась ко мне быстрее, чем я ожидал. За стеной скрипнула кровать девушки, раздался короткий звук, словно упало что-то маленькое.
“Я видела, что ты сделал. И что сделала я”, — сказала в моей голове Грасс. — “Только не понимаю, почему мы в универском карцере, а не в настоящей тюрьме”.
“Потому что Аудиториуму это невыгодно по определенным причинам”, — ответил я — “Дело решили замять. Считай, тебе чертовски повезло. И никому не говори, что память к тебе вернулась. Даже Малышу. Иначе будут проблемы”.
“Это я уже поняла”, — Грасс снова нервно поерзала на кровати. Теперь благодаря проделанной в стене дыре я очень хорошо слышал все, что делала моя соседка. — “Но сдается мне, чего-то ты не договариваешь, Соколов”.
“Ты уже и так узнала достаточно”, — сухо ответил я. — “Хватит на пару приговоров”.
“Выходит, мы с тобой — убийцы знати… Весьма интересный расклад вырисовывается”.
“Предпочитаю думать об этом как о самозащите”, — ответил я.
“Ну в твоем-то случае — да. А вот я отличилась…”
Не поспоришь. Я действительно защищался, а она… Тогда я списал это на нервный срыв или психоз или как там это по науке называется. Состояние аффекта, в общем. Подумал, что Грасс была настолько шокирована увиденным, что, так сказать, предприняла превентивные меры по обезвреживанию противника.
С другой стороны, убийством Афанасьева Грасс оказала мне большую услугу — ведь незадолго до своей безвременной кончины наш предатель-менталист дал мне понять, что нашел мой тайник. Пока что никто, даже застукавший меня Ронцов, не задавал об этом вопросов. Но если бы Гриша начал болтать…
И меньше всего мне сейчас было нужно, чтобы связь с Корфом всплыла на поверхность.
“Ты как вообще?” — спросил я, привалившись к стене. — “Как себя чувствуешь после того, как все вспомнила?”
“Психиатром заделался?” — огрызнулась Грасс. — “Может еще картинки с кляксами показывать станешь?”
“Нет. Но ситуация, прямо скажем, выходит из ряда вон”.
Но у Ани явно не было настроения плакаться мне в жилетку.
“Лучше объясни мне другое”, — сказала она. — “Ты что сделал с Меншиковым и его прихвостнями, что они буквально сгорели? Как тебе это удалось?”
А разговор складывался интересно и совершенно не так, как я его представлял. Я-то ожидал, что придется утешать и успокаивать Грасс, а она отнеслась к случившемуся в высшей степени хладнокровно. Даже странно. Ни слез, ни истерик, ни криков. Только вопросы.
Словно не человека убила, а картошку почистила. И куда больше Грасс интересовало не собственное преступление, оставившее кровь на ее руках, а то, что устроил я.
Да уж, эта девица точно отличалась от всех, что я встречал раньше. Хотя, быть может, она просто была в шоке.
“Так что ты там устроил, Соколов?” — не сдавалась Грасс. — “Я должна знать”.
“Зачем?”
“Вдруг мне тоже угрожает опасность? Вдруг ты и меня решишь превратить в кебаб?”
“Когда ты просила снять с тебя браслет, тебя это не интересовало”, — усмехнулся я. — “А сейчас вон как заговорила”.
“Тогда я не знала, что ты устроил массовое убийство княжичей. Кстати, за этот поступок я тебя не осуждаю. Будь у меня возможность избавиться от этих кретинов, я бы поступила так же. Другое дело — я не могу понять, как ты умудрился убить их всех разом. И вспышка такая странная… Что это было за заклинание? И как тебе хватило силы? У тебя ведь четвертый ранг, а у того же Гагарина был второй…”
Вот зараза. Слишком уж хорошо у нее варила голова после возвращения воспоминаний. И вопросики она задавала правильные. Сосватать бы эту девицу на службу Корфу — эти двое точно споются.
“Многовато вопросов, милая”, — я попытался съехать с темы. — “Но если это тебя утешит, вас я трогать не собирался и не собираюсь”.
“Ага. Если б Ронцов не воскрес… Кстати, это тоже очень интересно. Есть комментарии по поводу парня, который решил поиграть в святого Лазаря?”
Я начинал терять терпение.
“Твою шляпу, Грасс! Я на допросе? Или ты все это вынюхиваешь для кого-то?”
“С чего ты взял?” — мгновенно отреагировала девушка.
“С того, что ты сама ведешь себя странно, и доверять тебе у меня оснований нет. Сперва ты просто заколола Афанасьева, хотя в этом уже не было необходимости. Потом единственная из всех, кто там был, позаботилась записать воспоминания на артефакт. А сейчас устроила мне натуральный допрос. Ты уж извини, но сдается мне, что действуешь ты по чьей-то указке”.
Грасс лишь рассмеялась у меня в голове.
“Экий ты параноик, Соколов. Ну хорошо, объясню. Во-первых, на моих глазах уже убивали, и я знала, что однажды это придется сделать и мне. Во-вторых, Афанасьев оказался предателем, а у меня с ними разговор короткий, и уж тем более слез по нему лить я не собираюсь. Что до артефакта, я объяснила тебе все раньше — не забывай, из какой семьи я происхожу. Конечно, у меня будут тузы в рукавах!”
“Все это не объясняет твоего слишком уж живого интереса”, — проворчал я.
“Мы с тобой в одной лодке, Соколов, хочешь ты этого или нет. Мы оба в этом дерьме по самые уши. И мне интересно, как же так вышло, что мы отделались всего-то карцером? Что Аудиториум аккуратно поджарил мозги кому надо, придумал новую легенду и оставил нас учиться. Наказание, знаешь ли, не совпадает с тяжестью преступления”.
Я тяжко вздохнул. Нет, она от меня не отстанет. Вцепилась бульдожьей хваткой. Да и мне нужно дать ей какую-нибудь версию, чтобы она успокоилась, не стала болтать, но и дальше с вопросами не лезла.
“За нами отныне очень пристально наблюдают”, — наконец ответил я. — “Нужно объяснять, что это означает?”
“Избавь от подробностей, я поняла”.
“Просто прикидывайся дурой, веди себя так, словно ничего не вспомнила — и пронесет. А со временем это забудется”, — успокаивал ее я.
“Не забудется”, — печально усмехнулась
