себя.
— Константин! Вы меня слышите?
Голос доктора доносится, словно издалека. Я не обращаю на него внимания.
Закрыв глаза, я вытягиваю из бьющихся матриц оранжевые, голубые и серые нити. И вплетаю их в себя.
Виток за витком, узор за узором.
Заодно и собственную матрицу привожу в порядок. А то она какая-то растрёпанная — похожа на вихрастого пацана-беспризорника.
Очень трудно понятными образами описать то, что происходит внутри меня. Но я не думаю об этом. Просто делаю, что могу.
Увлечённо сплетаю матрицы.
Я дышу ровно и глубоко. Это помогает сосредоточиться. Биение матрицы не стихает, как обычно — оно просто становится спокойным и равномерным.
Даже голод отступает куда-то далеко.
Ни злости, ни ярости больше нет.
— Костя! Приди в себя!
Я открыл глаза и посмотрел на свои руки.
Обычные человеческие руки. Из-под кожи еле заметно просвечивают синие вены. Предплечья покрыты тонкими белыми шрамами — память о встречах с многочисленными тварями.
Но ещё я видел под кожей тонкий цветной узор, недоступный чужому глазу.
Пульсирующие нити магической матрицы одевали меня, словно кольчуга.
Я поднял голову.
Ничего себе! Оказывается, всё это время я сидел на полу, поджав ноги.
Непроизвольная медитация, блин!
Александр Михайлович внимательно смотрел на меня сквозь прутья клетки.
— У тебя что-то получилось?
Матрица мерно пульсировала. Ощущение было такое, словно я заряжен магией под завязку — того и гляди, взорвусь.
Я сделал ещё несколько глубоких вдохов.
Спокойнее, Костя, спокойнее.
Матрица притихла, и я снова почувствовал голод. Самый обычный человеческий голод.
Да, с таким метаболизмом растолстеть мне не грозит!
Поднялся на ноги и подмигнул Лунину.
— Можете вылезать из клетки, доктор! Бука ушла!
Интерес на лице Александра Михайловича сменился разочарованием.
— Ну, ничего! — сочувственно сказал он. — Не всё сразу. Но для первого раза очень неплохо.
Он щёлкнул замком клетки.
— Выходим!
Чёрт, и как я сразу не заметил, что замок закрывается изнутри?
Значит, это с самого начала был спектакль. Чёртов доктор знал, что при виде клетки меня накроет, и я взорвусь.
От этих мыслей матрица запульсировала сильнее.
Охранники выбрались из клетки, с опаской поглядывая на меня. Я улыбнулся им, как можно беззаботнее.
— Свободны! — сказал им Александр Михайлович. — Спасибо, ребята!
Охранники вышли, и доктор повернулся ко мне.
— Ну, что, юноша! Идёмте в кабинет, я вас осмотрю.
— Конечно, доктор.
Едва дверь кабинета закрылась за нами, я взял доктора за отвороты халата. Молча прижал спиной к стене и легко приподнял.
Ноги Александра Михайловича оторвались от пола.
— Давайте договоримся, доктор! — сказал я, глядя ему в глаза. — Больше никаких розыгрышей.
В результате этой маленькой демонстрации я вышел из лаборатории только поздним вечером. Александр Михайлович никак не мог успокоиться — он проверял мои новые возможности любыми способами, какие только мог придумать.
По его требованию нас провели в спортивный зал. Да, во дворце нашлось и такое помещение, и оборудовано оно было великолепно.
Доктор гонял меня на беговой дорожке, заставлял подтягиваться и жать штангу.
По его требованию я то разгонял свою магическую матрицу, то заставлял её успокоиться. В конце концов, это стало получаться у меня на автомате, почти без усилий.
— Тридцать процентов! — с сияющим лицом сказал доктор, размахивая передо мной блокнотом, в котором он делал записи. — В среднем, магия почти на тридцать процентов повышает ваши физические возможности! Замечательный результат!
— Я очень рад, доктор! — ответил я, жадно опустошая бутылку воды. — Но мне бы пожрать! Иначе вы всерьёз рискуете жизнью.
— Вы не понимаете, Константин! Укрепление тела — это первая ступень военной магии. Этому обучаются годами — в Магическом училище, потом в Академии. И двадцать процентов усиления считаются замечательным результатом. А тут сразу тридцать!
Лунин был горд, как тренер, который открыл миру очередного чемпиона. Моё предложение поесть он, похоже, не услышал.
— Нам бы ещё регенерацию тканей проверить, — мечтательно сказал Александр Михайлович.
— Даже не уговаривайте! — отказался я.
— Ничего!- оптимистично заявил доктор. — Дождёмся подходящего случая. А что у вас с чувствительностью?
Но я был настроен решительно.
— Завтра, доктор! Сейчас я хочу добраться до дома, поесть и выспаться.
— Вас подвезти? — неожиданно предложил Александр Михайлович. — Я сегодня на машине.
— Давайте, — согласился я. — Только заглянем к мастеру Казимиру.
Оказалось, что мастер уехал два часа назад.
Опять я ему огурцы не полил! Ох, уволит он меня с должности помощника.
Александр Михайлович хотел довезти меня до ворот фермы. Но я попросил высадить чуть раньше — не хотелось попадаться на глаза репортёрам.
Если они всё ещё караулят меня у ворот — позвоню Сеньке и пролезу назад через трубу!
Возле фермы было пусто и тихо. Над воротами светил одинокий фонарь. Где-то далеко лаяла собака.
Ни прожекторов, ни шумных корреспондентов с камерами. Видно, разлетелись в поисках более свежих новостей.
Ну, и отлично!
Уже не таясь, я подошёл к воротам. Вытащил из кармана телефон, чтобы позвонить Сеньке, и вдруг по спине пробежал холодок.
Я буквально почувствовал чей-то внимательный взгляд. Он упёрся мне в спину, как раз между лопаток.
Я остановился, и ощущение сразу исчезло. Как будто невидимый наблюдатель отвёл глаза в сторону.
Я медленно обернулся, делая вид, что наслаждаюсь тихой летней ночью. А сам внимательно оглядывал каждое дерево, каждую перекладину забора напротив, каждую густую тень.
Ничего.
Ни звука шагов, ни одного подозрительного движения.
Улица была совершенно пуста.
Пожав плечами, я вытащил из кармана телефон.
— Сёма! Это я. Открой ворота.
* * *
— Машина подана, Ваше Величество!
Начальник дворцовой охраны Николай Владимирович Померанцев в болотных сапогах и камуфляжном жилете застыл у входа в Императорский кабинет.
— Снасти погрузили? — спросил Император.
— Погрузили, Ваше Величество!
— Ждите. Через пять минут буду.
Император вслед за Померанцевым вышел из кабинета. Внутрь помещения немедленно бросился дежурный лакей — навести порядок на письменном столе, вытереть пыль, погасить свет.
Император с досадой поджал губы.
Слуги были удобны, даже необходимы.
Но теперь это стало проблемой.
Неизвестно, на кого из них наложена чужая матрица. Кто в любой момент может сойти с ума, повинуясь чужим приказам.
— Померанцев!
— Слушаю, Ваше величество!
— Всю еду из кухни для прислуги — вон! На помойку, немедленно!
Лицо Померанцева вытянулось от удивления.
— Ваше Величество! Так ведь через десять минут ужин.
— Тем лучше! Всё — на помойку! Даже свиньям не давать! Даже котам! Сейчас же отправьте машины к мастеру Казимиру за продуктами. С сегодняшнего дня во дворце должны быть только продукты с фермы Казимира! Узнаю, что хоть яблоко сюда со стороны попало — вся охрана пойдёт под суд за государственную измену!
— Понял, Ваше Величество!
— Выполняй! Полчаса у тебя.
Озадачив Померанцева, Император прошёл в личные комнаты супруги — попрощаться с женой.
Императрица Анна Фёдоровна, в девичестве Анна-Мария Пфальц-Нейбургская смотрела по телевизору футбол.
Услышав шаги Императора, она отвела взгляд от широкого плазменного экрана и улыбнулась мужу.
— Кто ведёт? — спросил Император, поцеловав супругу в щёку.
— Наши, как всегда.
Петербургский «Зенит» уже третий сезон подряд выигрывал первенство Империи. И в этом году опять уверенно шёл к чемпионству.
Надо бы наградить главного тренера, подумал Император. И невольно поморщился.
Строительство нового стадиона для столичной команды обошлось городской казне в баснословную сумму. Нескольких проворовавшихся подрядчиков пришлось даже повесить. Только после этого удалось, наконец, достроить арену.
— Уезжаешь, Алёша? — спросила Анна Фёдоровна.
— Съезжу к Трубецкому на рыбалку, — ответил Император. — Развеюсь.
— Когда тебя ждать?
— Завтра вернусь. Вечернюю зорьку отсижу, в бане попарюсь, а утром — обратно.
— Храни тебя бог!
Императрица снова повернулась к экрану, на котором игроки столичной команды как раз пробивали штрафной.
Анна Фёдоровна увлеклась футболом уже после переезда в Россию. Европейские первенства её не увлекали. Все лучшие игроки стекались сюда, в Империю — здесь их ждала капризная мировая слава и миллионные контракты в твёрдой российской валюте.
Раз в год Императорская чета непременно присутствовала на финале первенства Империи.
Но Анна Фёдоровна была частым гостем на футбольной трибуне — разумеется, негласно и в сопровождении проверенных охранников.
Алексей Николаевич ещё раз поцеловал жену и вышел.
Во внутреннем дворе его уже ждал чёрный внедорожник. Померанцев стоял возле задней дверцы.
— Всё
