слышать не хотела. Какая мода, какой стиль? Как ты только мужика своего подцепила?
— Места надо знать! — буркнула Дора, с улыбкой вспоминая их первую встречу.
В тот день она приехала в Париж на консультацию по приглашению знакомого ещё по университету профессора. Как это у неё бывало, Дора стремительно шагала на назначенную ей встречу, обдумывая интересную, но не поддающуюся пока решению задачу, ничего и никого не замечая вокруг.
И только ойкнула, когда нечаянно сбила с ног стоявшего у неё на пути парня с наушниками в ушах. Парень полетел в одну сторону, наушники — в другую, а плеер, в котором он менял севшие батарейки, вместе с ними усвистал в третью.
Когда её будущий муж сумел подняться на ноги, он, не обращая внимания на разлетевшиеся вещи, с обворожительной улыбкой, от которой сердце Доры почему-то громко и часто застучало, выгоняя прочь умные научные мысли, произнёс:
— Извините, мадемуазель, я настолько быстро и невнимательно стоял, что не заметил вашу неземную красоту!
Естественно, ни на какую консультацию Дора в тот день так и не попала.
А Берта, не замечая вновь изменившееся состояние собеседницы, тем временем невозмутимо продолжала:
— Поднимаю я сумочку трясущимися руками, открываю с десятой попытки, а там — одна единственная папка с какими-то бумагами и никаких моих денег нет и в помине. Вот так эта работа ко мне и попала. Я уже потом разглядела, что сумка была не моя, просто очень на неё похожа.
— Так может это чушь какая-то, а не научная работа? — вскинулась Дора.
— Обижаешь, подруга, — вздохнула Берта, — автора той работы я знаю, вернее, знала, лично, мы с ней даже переписывались какое-то время, и те письма у меня сохранились. Я сравнила почерки — полное совпадение. Потом я показала её записи трём независимым генетикам. Они все единодушно утверждают, что будь эти материалы опубликованы сама знаешь сколько лет назад, их автору грозила бы нобелевская премия за достижения в медицине и физиологии, за содействие установлению мира во всём мире, да даже за математику38.
Помолчав немного, Берта закончила свой рассказ:
— Та талантливейшая, уж поверь мне, женщина — автор попавшей ко мне таким довольно оригинальным и очень дорогим способом работы, как я позже выяснила, умерла в тот самый день и примерно в то же время, когда её бумаги попали ко мне. Причём совсем в другой стране. Такая вот мистика, Дора!
За столом возникла долгая пауза. Дора, прикрыв глаза рукой, что-то напряжённо обдумывала, а Берта, глядя на неё, просто ожидала решения своей давней подруги.
— Слишком много здесь неопределённости, Берта, — встрепенулась, наконец, Дора. — Если работоспособно оборудование, которое простояло без дела уже туеву хучу лет, если хватит энергии и ресурса старенького реактора, если верна твоя теория, если найденная работа не бред, если обнаружим подходящий геном. Если, если, если. Одни если!
— Ты не хочешь рискнуть, подруга? — хорошо зная характер сидящей напротив женщины, разыграла удивление Берта. — Что нам терять, Дора? Сколько нам осталось? Мы не Русь — ты сама видишь, что мы постепенно вымираем. Да и там дела не очень. А здесь какой-никакой, пусть даже призрачный, но шанс!
— Да я давно уже согласна! Не нужно меня уговаривать. — махнула рукой Дора. — Ты же знаешь меня лучше, чем кто-либо другой. И ты права — даже такой шанс упускать нельзя. Давай теперь всё поподробнее …
* * *
Switzerland, Geneva. CERN. 25 апреля. 14:21.
В главном зале центра управления ускорительным комплексом большого адронного коллайдера стояла напряжённая тишина. Большое круглое помещение, расположенное на втором этаже главного лабораторного корпуса, ярко освещалось уцелевшими потолочными светодиодными светильниками.
По периметру зала мерцали цветные информационные экраны, под которыми располагались пульты управления многочисленными лабораторными установками. Окон в стенах не было, и солнечный свет не мог попасть внутрь этого зала, случайно ослепив какого-нибудь оператора.
В центре всего этого великолепия располагался командный пункт руководителя испытаний, на который стекалась вся основная информация о ходе их проведения.
Сам коллайдер, оборудованный разнообразными высокотехнологичными агрегатами и системами, находился под землёй на глубине около ста метров. Всё его, недостающее ранее или вышедшее из строя, а теперь разрозненное, разномарочное и разнокалиберное оборудование: анализаторы, накопители, аналого-цифровые и цифро-аналоговые преобразователи, измерительные, вычислительные и обрабатывающие комплексы, локаторы, пробойники, ретрансляторы и прочая аппаратура, три с лишним месяца собиралось буквально по крупицам со всех стран Европы.
Многое было утрачено за прошедшие годы: что-то сломалось (больше из-за старости, чем варварского обращения) и не кому было его починить, что-то продано, что-то безвозвратно разобрано на запасные части, большинство же просто уничтожено.
А нового производства налажено практически не было. Хорошо, что простые персональные электронно-вычислительные машины выпускать не перестали. Часть необходимых вычислительных мощностей, хоть и с трудом, но смогли заменить ними.
Ещё меньше осталось специалистов, которые могли понимать протекающие под многими метрами земли и бетона процессы и работать с такой сложной техникой. Как-то не популярны ранее у женщин были такие специальности.
А на сегодня и вовсе осталось всего два человека. Один из них находился сейчас в главном зале управления ускорителем. Другой — в комнате оперативного контроля работы ядерного реактора, питающего всё это разномастное великолепие.
Специалистов попроще, которые должны будут выполнять распоряжения руководителей, и быть их глазами, руками, ногами и прочими частями тела, и тех едва смогли набрать. Наиболее опытные из них должны будут сегодня обслуживать одновременно несколько рабочих мест, на которые так и не смогли найти людей. Может и нет больше таких специалистов, а может помешал режим строгой секретности.
Ведь о настоящей цели своей будущей работы люди узнали, только собравшись вместе на территории центра за три дня до даты проведения эксперимента.
Многие, да что там многие, почти все, как и Дора в своё время, не сразу поверили даже в принципиальную возможность осуществления подобного фантастического проекта. Пришлось проводить подробные объяснения, рассказывать о прошлых секретных экспериментах, просить, грозить и убеждать.
Хорошо, что таких людей, которые должны были участвовать в эксперименте с чётким осознанием возможных перспектив, нужно было относительно немного. Остальным просто заплатили за их работу.
Впрочем, и одни, и другие заметили,
