я, убирая руку. – Я уже говорила, что не хочу быть твоей женой, мне просто этого не надо.
– Это придёт со временем, ты всё поймёшь, – ответил он безо всякого видимого раздражения. Наверное, призвал на помощь всё своё самообладание. Неблагодарное это дело – спорить со мной.
Принесли заказ. После напряженного учебного дня я была настолько голодна, что от одного вида еды свело горло. Салат не утолил моего голода. Дилан заказал пасту и пиццу. Я постеснялась просить его поделиться, но он предложил сам, и я не смогла устоять. Еда показалась мне божественно вкусной, хотя я расценивала свой поступок как преднамеренное псевдосближение из корыстных соображений.
Его автомобиль был копией отцовского. «Это отец так давит на него во всём или Дилан сам подражает ему?» – пронеслось у меня в голове.
Однако меня радовало (и одновременно настораживало), что Дилан старался быть мягким и обходительным со мной. Чем больше различий я видела между ними, тем спокойней мне становилось.
Один вид Владимира Александровича словно парализовывал меня, а его сынок, похоже, ещё не успел окончательно заматереть. Можно было использовать это в личных целях, чтобы найти слабое место в его каменном панцире и ударить побольнее. То, что мы вместе сидели и ужинали, ещё не значило, что я отменяю войну.
Впереди были выходные, в субботу мне поставили две пары в университете, и только в воскресенье можно было не думать об учебе. Дилан попросил не уезжать в Нижний Волчок. Я была вынуждена подчиниться: видимо, у него были какие-то планы.
Вечером мы довольно много разговаривали, если сравнивать с последними днями. Не затрагивая серьёзных тем, мы просто узнавали друг друга. Моё удивление и интерес возрастали всё больше, по мере того как я начинала видеть в нём живого человека, а не бесчувственного тирана. Пришлось признать, что он умел быть разным. Я чувствовала его тщательно скрываемое волнение, и это заводило меня. Неведомое до сих пор ощущение разлилось по моему телу.
– В Верхнем Волчке ты был отвратителен, сейчас ты пытаешься казаться милым и добрым. Так какой же ты?
– Такой, как есть, – он внимательно посмотрел на меня. – Диана, ты можешь быть спокойна: я не обижу тебя.
– А ты можешь говорить что угодно, но когда я смотрю на тебя, то вижу тебя таким, каким ты был в самом начале. Я не верю тебе.
– Прости… – он опустил взгляд вниз. – Обещаю, что сделаю всё, чтобы ты больше не ненавидела меня.
– Громко звучит… – недоверчиво ответила я, держа дистанцию.
– Диана, я, правда, сожалею. И хочу, чтобы ты меня простила, – его голос слегка дрогнул.
– Ха! – воскликнула я. – Ты не представляешь, с каким удовольствием я забыла об этом кошмаре на целых полгода.
– Я и сам хотел бы забыть об этом. Всё в наших руках. Ты до сих пор ненавидишь меня?
– Разве сейчас я похожа на ту девочку, которая рыдала в лесу от унижения? Нет! – с улыбкой ответила я. – Не знаю уж, чьи это шутки, но тебе подобрали неподходящую пару.
– Ну, то, что ты с характером, я уже заметил, – попытался снять напряжение Дилан, но глаза его при этом были откровенно грустными. – Ты ещё не открывала подарки? – сменил тему он.
– Нет.
– Тебе даже не интересно?
Я покачала головой:
– Готова отказаться от своей доли в твою пользу. Я не любитель сюрпризов.
– Сюрпризы бывают разные.
– Не нужно меня покупать, – отрезала я.
– Я и не пытаюсь. Тем более, там должна быть и моя доля. Что, даже не поможешь вскрыть мне все эти коробки?
– Это крик о помощи?
– Вроде того. Не люблю, когда на полу что-то валяется.
– По тебе заметно, что ты…
– Перфекционист?
– Не совсем, скорее, педант или формалист… Ладно, давай уже, – наконец, сдалась я.
– С чего начнём?
Я взяла маленькую коробочку, развязала ленту.
– Сто к одному, что это какое-нибудь украшение или безделушка, – я открыла крышку. – Браслет.
– Нравится?
– М-м-м… если честно, терпеть не могу побрякушки. Разве что надеть один раз на какой-нибудь праздник и потом забросить в дальний угол, ну, или сдать в ломбард.
Дилан рассмеялся:
– Мы живём не настолько плохо, чтобы ходить в ломбард. Лучше подари сестре или подружкам.
Я не стала продолжать разговор в этом направлении, коротко кивнула в сторону кучи подарков:
– Твоя очередь.
Он взял большую золотистую коробку.
– Дай угадаю: это постельное бельё? – предположила я.
– Да. Смотри.
– Красное… – я подняла брови, не ожидала, что хоть что-то из подарков может прийтись мне по вкусу. – Красивое.
– Постелем?
– Позже, – недовольным тоном ответила я, мне снова показалось, что это завуалированный намёк на секс.
Мои руки потянулись к следующей коробке:
– Шкатулка.
– А что внутри?
Я открыла и недовольно вздохнула:
– Какие-то подвески и цепочка. Обычно на свадьбу дарят конверты с деньгами.
– У нас так не принято.
– Ясно, – сказала я, хотя мне всё-таки было не ясно. – Дальше ты.
В остальных коробках оказались сервизы, серебряные столовые приборы, золотые ложки, наручные часы, фотоальбом, обереги и прочие мелочи. Непонятно было, как коробки пережили путешествие через море и остались целыми. Видимо, кто-то очень постарался. Вскоре мне наскучила эта возня.
– Хочешь, куда-нибудь сходим? – предложил Дилан.
– Холодно гулять. В другой раз, – я сидела на диване и не знала, что сказать и чем себя занять, чувство дискомфорта всё не отпускало.
Я не чувствовала себя в этой квартире, как дома. Мне казалось, что я в гостях, и что скоро нужно будет уходить.
В воздухе повисло неловкое молчание. Мне хотелось побыть наедине с собой, не выстраивать оборону каждый раз, когда я что-то говорю.
Голос Дилана нарушил тишину:
– Диана?
– М?
Он сел рядом и заглянул мне в лицо.
– Что тебя тревожит?
– Ты извини, конечно, но ты не входил в мои планы. Совсем.
Дилан сделал глубокий вдох и отстранился от меня, с первого взгляда можно было заметить, что он нервничает.
«Посмотрим, как надолго хватит твоей выдержки… Думаешь, я поверю, что ты вдруг стал таким добреньким?» – злорадствовала я про себя. Но тут же в моём сознании что-то щёлкнуло: мне захотелось дотронуться до него, вдохнуть его запах, слышать, как бешено колотится от волнения его сердце.
– Я понимаю тебя, Диана. Извини. Пойду прогуляюсь, – расстроенным голосом сказал он.
– Хорошо, – ответила я и отвернулась, чтобы он не увидел моей улыбки.
«Так-то!» – торжествовала я.
Он ушёл. Пока его не было, я собрала пустые коробки и выкинула их в мусоропровод, затем постелила новое бельё на диван и улеглась читать учебник. Теперь можно было не бояться сексуальных приставаний. Дилан же обещал, что больше не тронет меня без моего согласия.
Тем не менее, волнующее чувство внизу живота не позволяло думать ни о чём, кроме секса. С каждым днём мне всё больше хотелось испытать наслаждение, о котором так часто говорили мои подружки. Так ли оно прекрасно?
Я подошла к зеркалу в ванной, разделась и стала разглядывать своё тело и изгибаться под мелодию, которая играла в моей голове.
«Я красива… Да я чертовски красива! Ха-ха! Р-р-р!» – кривлялась я, любуясь собственным отражением.
Глаза у меня горели, с губ не сходила улыбка, я что-то предвкушала, но пока ещё боялась думать об этом.
Дилан вернулся где-то через пару часов. Мне не терпелось снова почувствовать его эмоциональное напряжение, поиграть на нервах.
– Как на улице? – первая заговорила я.
– Холодно.
– Чем планируешь заняться?
– Вернусь к работе, наверное. А что? – он старался не смотреть на меня, отвечал устало.
– Сегодня как бы выходной, – напомнила ему.
– Я буду очень много работать и часто бывать в отъезде.
– Это ты к чему?
– У тебя будет достаточно времени, чтобы привыкнуть. Я не стану торопить тебя.
Он сел рядом и взял меня за руку. Ладонь у него была жёсткая, обветренная, вся в мелких кровоточащих трещинках.
– Шершавая, – заметила я.
– Я ведь не с курорта вернулся.
– Тебе надо намазать
