Мир стремительно надвинулся, будто притянутый на резинке мячик.
Мост остался позади. Свернул налево. Мелькали дома, деревья, давно погасшие фонарные столбы. Я нёсся по следу подобно гончей, не замечая ничего вокруг. Стараясь не замечать, но всё равно ощущая холод подступающей тьмы. Он буравил затылок и змеёй вползал в голову, лишая воли.
«Прочь!» Я прибавил скорости и до рези в глазах уцепился за свечение шлейфа, будто оно могло оградить меня от наступающей сзади волны. Шаг — вдох, шаг — выдох.
След исчезал за покосившейся громадиной деревянных ворот в башне «Красного треугольника». Я влетел в них на полном ходу, едва не рассадив голову о тяжёлую створку. Навалился, пытаясь закрыть проход. Пронзительно скрипнув ржавыми петлями, створка поддалась и встала на место, отрезав меня от внешнего мира. Я обессиленно рухнул на пол, прижавшись спиной к сырому, пахнущему плесенью дереву. Закрыл глаза. Шум дыхания и стук крови в висках были единственными звуками.
Немного придя в себя, прислушался: по ту сторону двери было тихо. Поднявшись, я прильнул к ближайшему окну. Мертвенный свет луны рассыпался над городом, посеребрив крыши домов, гранит набережной, одинокие деревья. Всё как обычно. Всё как всегда.
— Какого… — я подался вперёд, не веря глазам.
Гигантское цунами тьмы больше не закрывало горизонт. Схлынуло, оставив лазутчиков в виде одиноких теней, оживших в лунном свете.
Меня слегка повело, и я ухватился за подоконник. В голове шумело, словно там поселился вечный прибой. Что, во имя Изнанки, творится?! Мне мерещится всякая хрень, собратья не отвечают на зов. Я схожу с ума? Среди хранителей ходила байка, что тех, кому пора на покой, Изнанка лишает связи с Источником. Оторванные от сути, они постепенно теряют разум и самих себя. Поговаривают, их можно встретить безлунными ночами в закоулках города. Полупрозрачные грязно-серые тени, сидящие на земле, раскачиваются взад-вперёд и что-то шепчут себе под нос.
Я встряхнулся, сделал глубокий вдох и пнул осколок штукатурки, подвернувшийся под ногу. На душе сразу полегчало. Прислушался к ощущениям. Где-то глубоко в сердечной области теплился язычок пламени — именно так я чувствовал свою связь с Источником. Что ж, пока ещё меня не списали в утиль. Значит, можно вернуться к своим непосредственным обязанностям.
Я оглядел помещение. Груды битых кирпичей вперемешку с ломаными досками, резиновые шланги, гнутая арматура. С закопчённого потолка свисали ржавые цепи, ошмётки верёвок и канатов, придавая тому вид ощетинившегося щупальцами чудища. Вдоль одной из стен тянулись двухъярусные стеллажи, заваленные разным хламом. Застывший спёртый воздух и давящая на перепонки тишина, изредка разрываемая звуком падающих капель. Кап-кап. Кап-кап.
Ни намёка на след инфернала. Даже слабого. Тот словно растворился в окружающей атмосфере гнетущего запустения.
Хотя больше всего меня интересовал другой вопрос: какого хрена ему понадобилось в «Красном треугольнике»? Заброшенная свалка, пережиток советской эпохи, в плане привлечения иномирцев не могла похвастаться ничем выдающимся. Источников светимости, равно как и порталов, здесь отродясь не водилось. Тогда зачем?..
«Спрошу его лично, перед тем как дать пенделя», — я усмехнулся и зашагал в дальний конец помещения, где в полумраке виднелся силуэт двери.
За ней обнаружился спортивный зал. Покосившиеся баскетбольные щиты, порванные сгнившие сетки на кольцах. Просевшие плитки паркета на полу жалобно скрипели при каждом шаге. На мгновение перед глазами ожили образы молодых ребят, увлечённо гоняющих мяч: «Пасуй, обводи, пошёл-пошёл, бросай, ну!» Я помотал головой, отгоняя призраков прошлого. Здесь ничего интересного. Дальше.
Рабочие цеха. Погрузочная зона. Машинное отделение. Раздевалки. Столовая. Классы обучения…
Я потерялся в этом нескончаемом лабиринте. «Красный треугольник» затягивал в свою пучину не хуже бермудского собрата. Время здесь ценилось не больше цементной крошки под ногами. Пустые глазницы окон, казалось, шушукались за спиной, мерзко хихикая: ещё одна бабочка попалась в их паутину.
Выдохшись, я плюхнулся на кучу старых прохудившихся матрасов в каком-то подсобном помещении. Сделал ещё одну попытку дозваться других хранителей. Безуспешно. Незримая пустота в эфире больно резала по ушам, сжимала тисками сердце.
Блуждая взглядом по полу, я вдруг наткнулся на нечто блестящее. Протянул руку и выудил из слоя пыли плоский кругляш размером с крупную монету. Тщательно отёр его о штанину и всмотрелся в потемневший от времени металл. На одной стороне — изящная гравировка весов, чаши которых находились в равнозначном положении. Символ хранителей Изнанки. Такой медальон носил каждый из нас. Каждый, кроме меня. Куда подевался мой медальон и был ли он вообще — понятия не имею. Собратья посмеивались и в шутку именовали меня «мнимым хранителем» и «засланным казачком».
Я перевернул кругляш и буквально впился взглядом в надпись, оказавшуюся моим именем: «Раз».
«Всезнающая Изнанка, откуда…?» — ошарашенный внезапной находкой, я тупо пялился на медальон. Мысли хаотично роились, подкидывая идеи — одна безумнее другой. А затем вдруг возникло ощущение, что нужное воспоминание всплывает из глубин памяти — медленно и неторопливо, словно старый кит на поверхность океана. Ещё немного, ещё чуть-чуть и…
Резкий грохот заставил меня вздрогнуть. Спрятав медальон, я подобрался и бесшумно двинулся к закутку, откуда раздался звук.
Меня встретили распахнутые двери лифта. Кнопка вызова мигала жёлтым, будто зазывала в гости. Среди всего этого кладбища забытых вещей работающий лифт выглядел так же неуместно, как и живая душа в царстве мёртвых. Обычно я стараюсь не идти туда, куда меня настойчиво зовут. А в том, что лифт — приглашение, я ни капли не сомневался.
Но тут в нос ударил смрад инфернального создания. И доносился он прямо из кабины лифта. «Ну держись, приятель, — я двинулся прямиком в нутро механического извозчика. — Охотник снова взял след».
Лязгнули закрывающиеся двери, и лифт медленно пополз вниз.
***
Полумрак нижнего этажа заволакивал густой туман. Живой и влажный, он мгновенно окутал меня, заключив в эфемерные и одновременно цепкие объятия. Я не видел дальше вытянутой руки и шагал, ориентируясь лишь на след инфернала.
На самой грани слуха уловил низкий рокочущий гул, исходящий, казалось, отовсюду. Туман истончился, приоткрывая новые детали интерьера. Вдоль пути справа и слева от меня застыли человеческие фигуры. Густая дымка скрывала их черты, подстёгивая воображение. Я не ощущал от них опасности, равно как и биения жизни — скорее всего, фигуры были статуями.
Клубящаяся завеса впереди колыхнулась, и моему взгляду открылся бассейн идеально круглой формы. Заполненный антрацитовой жидкостью резервуар вызывал странное чувство восхищения и омерзения одновременно. Шлейф инфернала терялся в его глубине.
Ещё один Источник? Но к-как?.. Он же должен фонить похлеще наших, прирученных! Или… у него уже есть хранитель?
Идеально ровная поверхность вдруг покрылась рябью, словно по
