в кулаки.
– А че такого? Завёл себе подружку, а не друга? – заржали остальные. Пока Костя готовился драться, Вася был совершенно спокоен. А потом вдруг замахал кому-то за спиной ребят.
– Доброе утро, отец Александр! – сказал он громко, и парни обернулись. Вася схватил Костю за руку и потащил в сторону от дороги, к озеру. – Я отвёл им глаза, идём скорее, – шепнул он.
– Отвёл… глаза? – растерянно повторил Костя и, хотя бежал следом за Васей, механически обернулся.
Он помнил, как о такой способности Василек сказал ещё при их первой встрече, а теперь видел, как деревенские оглядываются, словно вспоминая, как они тут оказались и зачем.
– Не надо было тебе вообще им показываться, – Костя помнил, что Вася и так может.
– Всё же обошлось, не переживай так, – улыбнулся ему Вася и повёл дальше к озеру, к их излюбленному месту. Там он сразу же скинул шорты и футболку, которые он воспринимал как досадную необходимость и от которой старался избавиться при каждой возможности.
– Ну чего ты какой грустный? – он подошёл к Косте. – Всё ведь хорошо.
– Испугался за тебя, – признался Костя, теребя завязки на шортах. – Ты вот что… когда я уеду, не лезь к деревенским, ладно? Если хочешь, ходи к моим, а от этих имбецилов держись подальше.
– Костя, мне приятно твое беспокойство, но я двести лет по земле хожу, – улыбнулся Вася. – Поверь, я всяких людей видел, как видишь, пока со мной все в порядке.
– Я понимаю. Просто… кажется, я в тебя влюбился, – признался он, опустив глаза.
Понимать это про себя было странно, пугающе даже, но то чувство, которое сейчас трепыхалось в груди, где-то рядом с сердцем, а может, вместо него, было таким приятным, что скрывать его Костя просто не видел смысла. Тем более от того, кто это чувство туда поместил.
Вася подошел к нему поближе и взял его за руки. Улыбнулся и отвел от его лица пряди волос.
– Правда, влюбился? – спросил он. – Или пока не понял? Я не жду от тебя каких-то обещаний, если что…– добавил он смущенно.
– Я никогда и ни к кому не чувствовал то, что чувствую к тебе, – Костя и сам сейчас пытался понять, как описать словами, то, что занимает сейчас все его существо. – Только я не Есенин и не Булгаков, я не знаю, как это словами описать. Я тебя лучше нарисую, ладно? – Он все же поднял взгляд на Васю и встретился с его необыкновенными глазами, которые сейчас казались синее моря.
– Я знаю, что ты не Есенин и не Булгаков, – рассмеялся Вася. – Это не важно, мне важен только ты, сам по себе. И я в тебя тоже влюбился. Еще раньше, чем ты в меня, еще когда в лесу увидел, – признался он.
– Когда Леший мне дорожку петлял? – Костя прижался к его лбу и обвил руками за талию.
Он снова вспомнил, о чем думал ещё утром, чего хотел тогда, а сейчас даже сильнее.
– Василек, я хочу… чтобы мы… чтобы ты меня… – он прикусил губу, не в силах все же преодолеть смущение и договорить.
Умом вроде понимал, и уверенности хватало, а язык повернуть никак не мог.
– Тш-ш. Пойдем пока поплаваем, я тебе покажу гроты, как обещал, – Василек положил палец ему на губы, прерывая поток слов. – Не торопись никуда, хорошо? – он поцеловал Костю, нежно и глубоко, а потом отпустил, чтобы тот разделся.
– Не буду, – пообещал он.
Почти привыкнув к наготе Васи, Костя и сам разделся догола и, снова взяв его руку, пошел к воде. Кажется, после дождей она была даже теплее.
Вася увел его на глубину, взял его лицо в ладони и поцеловал.
– Готов? – спросил он.
После того как Костя сделал вдох, они нырнули и Василек сразу же взял его за руку, увлекая в глубину омута, где вода казалась сине-зеленой и мутной, и было видно только качающиеся водоросли. Они уже выработали систему знаков, так что, когда воздух у Кости кончился, он сжал пальцы Василька и тот тут же прижался ртом к его губам, позволяя ему отдышаться. Так с парой остановок они добрались до темного провала где-то ближе к крутому берегу реки. Вася знаком показал, что им туда, и они заплыли в подводный грот.
Конечно, под водой Костя видел хуже Василька, но понемногу и он привыкал. И грот, поначалу казавшийся чёрной дырой, постепенно проступал где-то острыми каменными зубами, а где-то зализанными водой до гладкости стенами.
Разглядев слабое свечение, Костя понял, что это фосфоресцирующий мох, и поплыл туда, догадавшись, что там должен быть воздушный мешок.
Вася вынырнул следом за ним и дождался, пока Костя переведет дух. Внутри небольшого грота были низкие своды, но был и выступ, на который можно было вылезти и посидеть.
– Ну как тебе? – спросил Вася, который в этом зеленоватом свечении выглядел как настоящий русал, и уже теперь было трудно заподозрить в нем человека. Глаза у него отражали этот свет как у кошки.
– Знаешь… как будто мы на другой планете, – Костя устроился рядом с ним, прижавшись бедром к бедру. – Как будто не на Земле. И ты тут еще красивее, – раньше он не особенно придавал значение мужской привлекательности.
Девушек оценивал, конечно, а парней постольку поскольку. Ну глаза, ну губы, ну нос. А у Васи каждую черточку можно было рассматривать бесконечно, и не надоест.
Костя потянулся к нему и поцеловал родинку на скуле.
– Или в другом мире, да? – Вася взял его за руку и переплел их пальцы. – Ты тоже очень красивый. Те парни были правы, мне, кажется, мы идеально друг другу подходим. Ты уже занимался любовью с девушками? – спросил он.
– Мне кажется, по сравнению с тобой любой будет Квазимодо, – тихо рассмеялся Костя и понадеялся, что в темноте не видно, как его щеки залил равномерный румянец. – Нет, только тискался и целовался. Но с ними целоваться было не так приятно, как с тобой, – поспешил добавить он, чтобы Вася не обиделся.
– Значит ты девственник? – спросил Вася, сверкнув глазами в темноте. – Не страшно, что твой первый раз будет с парнем?
– Девственник, – румянец потихоньку разогревал уши Кости, но он замотал головой. – Не страшно. Ты – не какой-то там парень. Ты – это ты, с тобой ничего не страшно.
– Я обещаю, тебе понравится. Любовь – это всегда приятно, когда она разделена на двоих. Искренне, я имею в виду, – сказал Василек. – Я не буду скрывать, я очень люблю и нежничать, и целоваться, и все остальное. Мне кажется, это самое
