за меня, – пояснил Костя и поцеловал его под рёбрами.
– А, – до Василька дошло, и он задумался. – На том берегу есть овраг, там старая каменоломня. Она уже давно не используется, шахта обвалилась, осталось что-то вроде пещеры. Пойдет?
– Наверное… только если там безопасно, – упоминание про уже случившийся обвал прозвучало не особенно обнадеживающе. – Давай сплаваем, посмотрим?
– Ты уже точно нормально себя чувствуешь? – спросил Василек, посмотрев на Костю. Но тот вроде ни заторможенным, ни бледным уже не выглядел.
– Я и чувствовал себя нормально! – тот бодро улыбнулся, вообще не привыкнув жаловаться, тем более на здоровье. – Поплыли. Там где-то вещи наши, к тому же.
Они без приключений добрались до своих вещей, и Василек повел его в лес, тем более что погода снова начала портиться – с реки подул ветер, небо начало затягивать тучами.
– Похоже, гроза будет, – Вася принюхался к воздуху.
До дубовой рамки входа в шахту они добрались с первыми каплями дождя.
– Фонарик бы… – вздохнул Костя, а пока с силой треснул кулаком по одной балке, по второй – те были чуть побитые временем, но отваливаться явно не собирались.
В тот раз осмотреться толком не получилось, зато смогли дождь переждать. А вот на следующий день Костя подготовился получше – взял фонарик, пару свечей, старый плед, да кой-какой инструмент.
– Что ты собираешься со всем этим делать? – с интересом спросил Василек, когда помог дотащить добро до их убежища.
– Обустраивать! – просто ответил Костя.
Руки-то у него росли из правильного места, да и отец всегда приветствовал инициативу сына помогать по дому. Обеспеченной их семья была последние года три, четыре, от силы, а до того – самая обыкновенная, советская, в которой притащить с помойки чей-то старый шкаф и собрать из него что-то подходящее для себя, совершенно не считалось зазорным и унизительным.
Конечно, до отца Косте было далеко, но всего за неделю общими усилиями и под его руководством они превратили комнатку перед входом в штольню в очень даже уютный уголок. Очень кстати там нашлась старая керосинка, вход завесили старой шторкой.
Когда Костя спросил, есть ли какое ненужное старье, бабушка спросила, конечно, для чего оно понадобилось, а получив ответ: "Шалаш с Васей строим", только усмехнулась, беззлобно проворчав что-то про детство в попе, но дала карт-бланш раздербанить сундуки на чердаке.
– Ладно, должен признать, получилось уютно, – оценил Вася, когда их усилия оформились в результат. Вход в шахту Вася замаскировал еще свисающими корнями и растениями, так что, если не знать, где искать, ни за что не найдешь.
Внутри у них было что-то вроде топчана, на который они натащили ненужной чистой ветоши, пледов и подушек, чтобы было удобно. У отца Александра Костя выпросил еще одну ненужную лампу, так что света теперь было больше. Замерзнуть летом им не грозило, а когда вернулись знойные дни конца июля, в их пещере было приятно прохладно.
Финальным штрихом стал старенький радиоприемник, который Костя тоже нашел на чердаке. Дед Митя по его просьбе вернул механизм к жизни и пообещал, что 9-вольтовой батарейки им надолго хватит.
– Если бы не необходимость выбираться за едой, всю жизнь с тобой тут провел бы, – Костя прижался к Васе, когда они, довольные проделанной работой, завалились на свой топчан.
Вася обвил его руками и ткнулся носом в его волосы, еще сильнее выгоревшие на солнце за последние недели.
– Я бы тоже, – ответил он. Вася с удивлением замечал в себе растущую тоску, которой он не чувствовал долгие годы. Он всегда был влюбчивым и беззаботным, случайных связей ему было достаточно. А тут появился человек, которого он не хотел и боялся потерять, но знал, что это неизбежно. Как это было много раз до. Но он старался не показывать этого и не расстраивать Костю, ведь тот переживал почти те же чувства, разве что менее глобальные. Но, наверное, с учетом короткого человеческого века, они были даже более острыми.
Развернувшись в его объятьях, Костя прижался к его лбу и закинул ногу Васе на бедро.
Когда бабушка пару дней назад оторвала листик от календаря, и Костя увидел цифру 1, означавшую, что наступил последний месяц лета, сердце у него болезненно сжалось. Пусть ему не надо было на учебу в сентябре, но он не мог не вернуться домой.
Теперь он проводил с Васей почти круглые сутки, но и этого было недостаточно.
Очередной виток мыслей сделал поцелуй, которым Костя коснулся его губ, каким-то отчаянным, будто прощальным.
Вася редко применял свою волшбу к Косте, но сейчас он не хотел, чтобы они оба упивались горечью еще не случившейся разлуки. Он ответил на поцелуй, запустил руки в его волосы и сделал так, чтобы грустные мысли ушли на второй план. Сейчас было идеальное время, чтобы воплотить их давешнее желание пойти до конца. Они были только вдвоем, у них было сколько угодно времени, и когда, если не сейчас?
Он стянул с Кости футболку, жадно прошелся ладонями по крепкому торсу, поцеловал между плечом и шеей, лизнул нежное горло, где бешено билась жилка. Если Вася для Кости пах разогретыми травами, то сам он пах человеком: теплая солоноватая кожа, горьковатая примесь сигарет, стойкий аромат первых яблок, которые они ели совсем недавно.
Открыв в себе эту особенность еще в гроте, сейчас Костя снова застонал, пока не громко, на выдохе, но не сомневался, что окрестные птицы и звери в скором времени начнут обходить стороной это место.
– Вася… – он зарылся пальцами в густые волосы, те стекали, как роскошный шелк, ласкали, щекотали.
Костя давно уже не боялся задеть жаберки, пальцы сами собой там притормаживали и легонько ласкали нежную кожу за ушами.
По-прежнему пренебрегая одеждой, Вася избавился от своих шорт очень быстро, а вот Костя в своих запутался, пытаясь стянуть их то одной ногой, то другой.
– Стреножился, – рассмеялся он и потянулся, чтобы помочь себе руками, но по пути встретил Васины губы и забыл про шорты.
– Вот видишь, сколько плюсов в том, чтобы ходить голым, – рассмеялся Вася, стягивая с него шорты и белье. – Никаких препятствий.
Вася уложил Костю на подушки и теперь целовал и ласкал его везде, то вылизывая нежные местечки, то покусывая, то вызывая приступ смеха щекоткой.
– А как же зимой? – сообразил Костя, пока способность к мышлению не покинула его окончательно.
Они почему-то не обсуждали, что происходит с нечистью, когда реки сковывает лёд, а землю укрывает снег.
– А зимой мы спим, – ответил Вася. – Да и холод я особо не чувствую, на Святки, бывает,
