и уверенно, но на деле она с трудом покинула котти, практически проползя под его входной занавесью и по широкой волнообразной траектории направилась… кажется, в сторону леса.
«К югу от горы», сказал он. Сейчас она сама посмотрит на это место и сделает выводы.
Чтобы кое‑кто прикусил свой гнилой язык, больше не делая сомнительные выводы относительно неё самой. Это не более, чем его домыслы. И она способна доказать это, начав собственное расследование. Прямо сейчас.
Свет 40. Достопочтенный граф Крапула. Здравствуйте
Она проснулась. Бэээ. Как плохо.
Шевельнуть головой — и стошнит. Ничего себе пару мешочков — и спать. Вот это… усердие. Бэээ. Второго захода не будет. Никогда…
…Мокро. Холодно. Плечи и шея ужасно мёрзнут. Почему?
Она потрогала их, не открывая глаз. По шуршанию поняла, что спала в мокром плаще. И под одеялом. Шик. Чтобы теплее было, видимо.
«Просто обифрительно.»
…Вся постель превратилась в маленькое озеро. С травой вместо водорослей. Как мило. Одно печалит. Это… ещё и устранять?
Нееет. Лучше об этом сейчас не думать… Ох, голова…
А… что в руке… такое жёсткое?
Гнусы… Глаза не открываются… Ну… хоть как‑то… хоть чуток…
Чтобы увидеть, что там зажато. Может, что‑то страшное…
Амины глаза мигом распахнулись. Нешироко, зато быстро. Какое‑то растение. Ну и дела… Лиана.
Откуда? Интрига.
А руки! Все в ссадинах по локоть… Вот сейчас, когда она это видит, это жжение очень хорошо чувствуется.
Откуда это всё? Где её носило?
А. Ну да. В лес же… вроде. На разведку. Как бы…
Хорошо, хоть как‑то домой вернулась. И даже к себе. Остаётся загадкой, правда, как.
«Ээээ. Надеюсь… сама. Хуже — если с помощью кого‑то… Стыдобушка.»
Кровь и тошнота ударили в голову.
Нет‑нет. Сама, сама. Точно.
Хоть и забыв о том, что она прямоходящая. Что‑то такое смутно припоминается… Есть нечёткая картинка засыпанной мелким камешком дорожки перед глазами. Может, от этого ещё ссадины на руках. И боль в коленях. Синяки.
Интересно, что с лицом? Уж очень в памяти дорожные камешки к нему близко… Вроде бы… всё на лице на месте.
…Что ещё?
Ой. Нет. О, ужас.
Она залезла… На гриб‑ориентир. Это показалось ей хорошей идеей. Помнит, как смотрела на город с пружинящей скользкой шляпки… Уф… Нет.
Это не может быть правдой. Должно быть, приснилось… Ну, хотелось бы надеяться, что приснилось… Дело в том, что грибы очень высокие и гладкие. На них невозможно залезть. Да и как вскарабкаться на шляпку, чья нижняя поверхность параллельна земле?
Нет. Невозможно. Она точно не лазила на гриб, хоть оцарапанные ноги как будто до сих пор помнят это ощущение чуть утопающей стопы, а неоткрывающиеся глаза — разлитое впереди мерцающее поле городских огней. Это всё перемешалось причудливо…
Нет, технически невыполнимо. Только если… она не залезла на него… по лианам. Которые сейчас зажаты в руке. Ну, нет… Это хорошая физическая подготовка нужна.
Не наш случай. Её нет. Как и сил — она в последнее время еле ноги таскает… Не то, чтобы себя с помощью рук куда‑то затащить.
А под шляпкой как пролезла? А слезла как? Нет, нет. Не надо вспоминать. И так тошнит…
…Синякииии… Много синяков, судя по всему, у неё есть сейчас…
«Вот это перфоманс. Вся наша голова аплодирует тебе стоя.»
Глупышня. Мы все вместе в этом участвовали.
Так. Про эту ночь лучше вообще забыть поскорее. Ей самой и, что важнее, всем остальным. Всем, кто её вчера видели. Ради аминой опухшей головы.
Хорошо, если тот гриб находился, в районе… очень далёком от этого… Болото. Она даже цвет его не помнит. И совсем бы премиленько, если люди из того района редко появлялись бы в этом. И ещё реже — в участке, где работает сама Ами. И вот уж совсем замечательно, чтобы эти люди сами не были бы работающими в Участке Правды…
Но… едва ли ей так повезло. Проверить это и узнать кто и что видели вчера можно только одним способом. Дойти до работы. Выслушать насмешки. Устранить всезнаек.
Прежде чем всё‑таки помереть от пробитой сердцем грудной клетки или взорвавшейся головы.
Так. Тихо‑тихо. Голова, сердце, угомонитесь, не нагнетайте…
Позже, всё позже. И воспоминания, и анализ, и разборы. В нормальном состоянии мы сможем себе всё это позволить. А сейчас — не было никаких свидетелей…
Подумаешь, кто‑то карабкается на гриб‑ориентир… Мало ли… да тут каждый свет поди такое.
И вообще. Никто ничего не видел.
А если?..
Нет. Вставай.
Насчёт гриба… правда, всё ещё не верится. Что она забыла на нём? Кроме того, что всегда хотела посмотреть с него на город. По‑моему… она искала свой дом. Да, ей показалось, что с гриба будет виднее…
И ведь дом нашла‑то. Проснулась, во всяком случае, там где надо.
Хоть и нашла, используя светящееся навигационное существо не совсем так, как это принято.
…И как она своё жилище отыскала, в самом деле?
…Ами не помнила, как оказалась дома.
Ладно. Хорошо, хоть цела осталась. Да? Да.
…Вроде всё цело. Кажется.
Если не считать ссадин, всё поцарапано но, как будто бы на месте, и формы не потеряло.
…Хорошо бы и гриб был цел, опять‑таки. Эти грибы такие замечательные.
Так так так. Вот тебе мантра. Ничего не было, никто ничего не видел…
Иначе, правда, лучше будет умереть прямо сейчас.
…Но осторожно выяснить у своей памяти, чего же конкретно не было и ещё кое‑какие занятные подробности всё‑таки не помешало бы. Как не помешало бы и выяснить у свидетелей её разгула…
Интересно, в каком районе находится сам… "Кривой гриб", кажется? Она не помнит. Долго бродила до этого. А после этого, судя по всему, ещё дольше…
Ноги гудят. Променад, похоже, действительно был немалый. Оставалось надеяться, что ТОЛЬКО по лесу… И только до гриба. А не… мимо храма с Келе, скажем. С песнями.
Жуть. Ааааа…
…вообще‑то с песнями. Ага.
Что‑то такое смутно припоминается. С самыми дурацкими, но в тот момент они казались очень подходящими, да. Не факт, что мимо храма, однако, но кто знает. Если был гриб, то и всё остальное возможно… Ну и дела. Ой‑ой. Чтобы она ещё раз…
Воображение нарисовало ей ужасные картины, кровь ударила в голову.
Ваааай. Как плохо… Тихо‑тихо‑тихо.
Сердце бьётся как бешеное. Не хватало помереть ещё вот так нелепо. В дождевом плаще с опухшей моськой. Надо вставать. Хотя бы затем, чтобы её прямо здесь ещё и не вывернуло.
Бедная голова… Прости. Я
