факелами через каждую сотню шагов, далее – большое помещение пыточной со стенами, в которые вбиты крюки, на них развешаны пилы, щипцы, плети и другие орудия пыток, в углу очаг для того, чтобы калить железные пруты, все, чтобы причинить боль и не дать просто так умереть.
Конечно, я помню про ключ….но это столь удачное приобретение, совершенное на ярмарке Безумных монахов в данных обстоятельствах является лишь дополнительной пыткой, насмешкой судьбы или того, кто отправил меня в это место… «Ты сам, сам виноват, – шепчет совесть… а я говорю, чтоб молчала…. Не верю я больше в случайность…»
С кандалами на руках и ногах я не уйду далеко… слишком они тяжелы, если снять кандалы, например на руках, вряд ли мне это поможет, я и с оружием не справлюсь с вооруженным Падшим ангелом. Осознавая не решаемость этой задачи, решаю начать с чего-то возможного – скрючившись в позе эмбриона, пытаюсь достать ключ скованными вместе руками из левого кармана собственной джинсовой куртки. Конечно, роняю этот маленький серебряный ключ и долго пытаюсь нащупать его на грязном полу в сгнившей соломе, чтобы не растерять остатки самообладания, и уже не думая о решении своей головоломной задачи, открываю ключом дверь камеры, без скрипа и лишнего шума, возможно с кандалами на руках и ногах этот фокус не прошел бы, просто потому, что они не являются дверью…, а серебряный ключ не является, ключом – от всех замков… его функция – двери…
А за порогом … меня уже ждут.
За дверью камеры меня ждет Тая на пару с котом, тем самым у которого глаза похожи на два горящих мутных изумруда, голос подобен пению ангелов и шерсть мерцает как горсть бериллов.
– И как ты собирался бежать со всем этим железом на руках и ногах…?
Я пожимаю плечами, и, бряцая цепями как последнее Кентерви́льское привидение», пытаюсь обнять их обоих… я счастлив по-детски…, кот, конечно, уклоняется – легко – по-кошачьи, а Тая просто тает в моих объятьях. – Дурачек, – обращается она ко мне как должно умудренному взрослому к неразумному ребенку и смотрит также строго…. на кота… Кот принимает независимый вид и отворачивается, как будто желая уйти. – Грызи…! – указывает Тая на мои цепи.
– Но они же, не вкусные! – искренне возмущается кот.
– Расскажу все бабуле….., – упирает руки в бока Таисия.
– Ладно… вот уже ем…, – большой серый кот с глазами похожими на два горящих мутных изумруда, с голосом подобным пению ангелов и шерстью мерцающей как горсть бериллов, раскусывает – разгрызает цепи на моих ногах и руках, оставив лишь браслеты к которым они крепились. – – Пойдемте за мной…, – мяукает кот. – Я чувствую, что Падшие, близко. И мы с Таей мчимся за шустрым пушистым злодеем, решившим снова сделать, что-то доброе, не понятно, зачем и от чего. Свернув из коридора с факелами и комнатой пыток в ответвление заканчивающееся тупиком, кот просит, чтобы я отодвинул плиту в полу, напрягаюсь, готовясь к неимоверному усилию, собрав волю в кулак, но плита скользит легко, как будто на смазанных маслом шарнирах, возможно, все именно так. Мы в полной темноте спускаемся по убегающим вглубь каменным ступеням до того момента, пока не начинаются светиться зеленым пламенем глаза кота и оставшиеся три последние ступеньки не растворяются под нашими ногами. Я смотрю вдаль, я смотрю вглубь и на все четыре стороны света, вокруг раскинулся призрачный город очень похожий на тот в котором я жил, там, в верхнем мире, только все вокруг такое же, как те три ступеньки, растворяется, встречаясь с моим взглядом, или вот-вот готово раствориться в этом призрачном месте.
И вот, мы втроем идем по пустому городу – призраку, где нет места живым. Хочу прочитать названия улиц, но все таблички на домах либо оторваны, либо такие старые и проржавевшие, что невозможно ничего разобрать.
Впереди мощеная бутовым камнем улица, убегающая куда-то вниз до самого горизонта, значит мы на холме, там вдалеке, где-то внизу купола монастыря и синяя-синяя полоса…, очень хочется помчаться туда без оглядки, как в детстве, когда еще был жив дед. И, кажется, что в этом месте нет ни прошлого, не будущего, не настоящего, только отголоски того, что было, будет или могло произойти.
– Где мы? – спрашиваю я, обращаясь одновременно к Тае и коту.
– Тише, – просит Тая, – не нужно будить Серебряного медведя, покровитель нашего города бывает излишне жесток и не любит непрошенных гостей, не зря он одно из воплощений великого Одина – асса, неистового война берсеркера, а также хранитель потаенных сокровищ – серебряных рудников.
А я думаю, что медведь не только наш…, в понятии "рус" слышится "урус" или "урс" – тоже медведь, все мы чуть-чуть медведи от рода или природы....
И кажется, не только мы… В преданьях прикамских народов, древний Бог мог принимать образ большого медведя, если хотел показаться людям. Плоскую и ровную степь предуралья он расцарапал своими когтями, и так появились горы и болота, позднее заросшие синим лесом.
У пермских народов коми медведь был сыном бога Ена, лишенным за малую провинность небесной благодати – права вернуться домой, с тех так и бродит среди нас….
В стародавние времена на Руси с медведем был кровником бог Нижнего мира Велес, хозяин Подземного царства славян.
Раньше я никогда не задумывался обо всем этом…
– Здравствуй медведь, я твой брат, – шепчу завороженный синей полоской вдали… В голове рождается очередной вопрос или близкое понимание… чего-то большего… Я хочу что-то спросить у этой благословенной парочки – кота и Таи.
– Ненужно вопросов, здесь все зыбко и изменчиво… просто мы в таком особом континууме… Отсюда можно попасть в любое место, существующее в Нижнем мире, главное думать о нем, представлять, как ты ищешь, а затем очень сильно захотеть попасть туда, куда ты идешь….., – откликается кот.
Я думаю о Вовке, и пытаюсь отыскать место, в которое мы шли той ночью, когда повстречали Черного волка, я представляю черную чашу из обсидиана, в которой пузырится черная вода – капище Чернобога под речным вокзалом и очень хочу туда попасть, так что в глазах темнеет, и уши закладывает, словно мы взлетаем или падаем вниз…. И там впереди за моими закрытыми глазами призрачный город начал принимать очертания сводчатого туннеля, облицованного красным кирпичом …. Дальше зал…. стены его покрыты вырезанными на камнях символами и рисунками. На одном из них старец, держащий кривую палку в руках, его окружают вороны и муравьи, а также множество костей и человеческих черепов.
Я делаю шаг.
– Стой! – просит Тая, – Я не смогу пойти за тобой… когда Черный волк смотрит в мои глаза, я вижу отца… я не хочу этого видеть…
– Прости….дитя…,
