class="p1">Денисов бросил беглый взгляд на список.
– Что, уже увидели новости? Воодушевляет?
– Интересный состав.
– О да. Меня особенно радует, что княжеская троица с нами. Тем интереснее будет учебный процесс. Слышал, ты уже в защитники обездоленных заделался, Соколов? Подобное к подобному, да?
– Полагаю, вы с Забелло иллюстрируете эту присказку куда точнее, – с вежливой улыбкой отозвался я.
Денисов наклонился к моему уху.
– Я ведь обещал, что не дам тебе жизни в Аудиториуме. А теперь ты подкинул мне гораздо больше причин от тебя избавиться. Ты ответишь за позор моего брата.
Я вскинул подбородок и уставился ему прямо в глаза.
– Хочешь войны?
– Я ее тебе объявляю. Учти, Соколов. Всякий, кто окажет тебе расположение, станет и моим врагом. Нашим врагом – вокруг меня уже объединяются те, кто не хочет терпеть всякую шваль вроде тебя и бастардов в священных стенах Аудиториума. Разве что Штофф я пощажу – эта красотка мне нравится, и я с удовольствием с ней развлекусь. У тебя на глазах.
Я холодно улыбнулся.
Да, Коля был прав – Денисов уже начал сколачивать банду. Ну что ж, придется ему ответить. А с врагом лучше всего воевать его же методами. Единственный способ дать серьезный отпор Денисова и прищучить его – сделать свою банду.
– Многовато слов и мало дела, Костя, – не сводя с него глаз, я улыбнулся. – Значит, война.
– Прекрасно, Соколов.
Денисов ухмыльнулся, крутанулся на каблуках и веселой походкой направился к ожидавшей его у выхода троице княжичей.
– О чем вы говорили? – Ирэн тронула меня за плечо. – Интуиция меня обманывает или у тебя будут проблемы?
– Не обманывает. Впрочем, еще неизвестно, к чему все это приведет. Держись от них подальше, Ир.
– Почему?
– Просто пообещай, хорошо?
Подруга пристально взглянула мне в глаза, словно пыталась прочитать мысли. Но применять способности она не стала.
– Не нравится мне все это, Миш, – обеспокоенно сказала она. – Если он споется с Перовской и компанией…
– Уже спелся. Как бы то ни было, разберемся, – отрезал я. – Не забивай себе голову этими разборками. Тебе учиться нужно.
«Тебе вообще-то тоже», - ментально ответила она. – «Что бы там ни происходило, я рядом».
«Спасибо, Ир».
Я взглянул на часы и подозвал остальных. Нужно было спешить в главный корпус на церемонию.
Выйдя на улицу, мы пожалели, что не прихватили верхнюю одежду. Пешком от Домашнего корпуса до Каменноостровского дворца было минут десять, но за это время все мы успели продрогнуть до костей. Передвигались мелкими перебежками, ежились от пронизывающего ветра – вот тут-то и сказалось расположение острова. Когда вокруг тебя вода, дует отовсюду.
Главный корпус был торжественно украшен синими и золотыми шарами, гирляндами, и даже иллюминация работала в дневное время – Аудиториум вбухал много денег в создание праздничной атмосферы. Даже с улицы было видно, как ярко сияли большие окна.
Взбежав по лестнице, мы замедлили шаг, выдохнули. Девчонки поправляли растрепавшиеся прически, а мы с парнями расправили мундиры и проверили стрелки на брюках.
«ТАЛАНТЛИВЕЙШИМ – ДОСТОЙНЕЙШЕЕ!» – гласил золотой лозунг над украшенным императорскими вензелями входом. Не хватало лишь уточнения, что привилегия эта давалась только аристократам.
– Господа первокурсники! – окликнул нас один из старшекурсников с повязкой организатора на рукаве. – Прошу сюда!
Мы вошли в холл с потолком-куполом, и ахнули от восхищения. Главный корпус впечатлял строгостью и изяществом архитектурных замыслов. Но остановиться и как следует его рассмотреть нам не дали – распорядители тут же сориентировали нас и указали на лестницу – там, на втором этаже, располагался бывший бальный зал, ставший «актовым» после передачи здания университету.
Поднявшись по алой ковровой дорожке лестницы, мы очутились перед распахнутыми дверями зала. Там уже собрались почти все первокурсники, и я наконец-то смог посчитать, сколько нас получилось. Около полутора сотен – немалый поток.
Пока что нам не раздали нашивок с обозначением наших рангов и курсов, поэтому я не смог понять, как мы распределились по рангам. Но, полагаю, больше всего было «середнячков» – от седьмого до пятого.
Нас распределили в шеренги, но не по группам, а словно по росту. Юношей и девушек – отдельно. Все-таки в Аудиториуме явно пытались препятствовать установлению отношений, ну или хотя бы делали вид, что препятствуют. Что-то подсказывало мне, что все эти меры не имели никакого смысла, и проникнуть в женскую половину труда не составит. Другой вопрос – уединиться особо негде.
Едва мы заняли свои места, как прозвучали трубы. Двухэтажный зал наполнился грохотом фанфар. На балкон верхней галереи вышел уже знакомый мне добрый дедушка Фрейд.
– Его высокопревосходительство Владимир Андреевич Долгоруков, ректор Аудиториума Магико! – объявил невидимый глашатай откуда-то сбоку.
Акустика в зале была великолепная, ибо когда Фрейд заговорил, ему даже не пришлось повышать голос. Мы все отлично слышали. Да и ребята перестали шушукаться, осознав важность момента.
– Дорогие первокурсники! – Начал благообразный дедуля и обратил на нас по-отечески теплый взор. – Поздравляю всех вас с зачислением в ряды студентов Аудиториума. Для меня в году, помимо Рождества Христова, есть два счастливейших дня. Первый – торжественная церемония посвящения новых студентов, а второй – прощание с выпускниками. Ибо оба эти дня отмечены звездой надежды. Вы – наше будущее, будущее всей империи. Вы – наследники уважаемых родов, хранители и продолжатели традиций, светлейшие умы, на деяниях которых будет держаться наша великая страна…
Какая-то девица за моей спиной аж всхлипнула, растрогавшись душевной речью ректора. Фрейд тем временем продолжал.
– Когда я смотрю на вас – юных, полных энергии, жизни… Одаренных величайшим благом, что может быть доступно человеку – Благодатью, этим непостижимым могуществом, то чувствую особую гордость за то, что родился на этой земле. И благодарность Господу за то, что даровал мне судьбу, связанную с обучением лучших из лучших. Чтобы обучить вас, в Аудиториуме собрались лучшие наставники, умнейшие руководители, опытнейшие практики. Ибо вы, благородные наследники, являетесь достоянием всей нашей страны.
Говорил Фрейд, конечно, красиво – даже я заслушался, хотя всегда засыпал на подобных формальных мероприятиях.
– Это, несомненно, повод для гордости, – продолжил ректор. – Однако вам надлежит ежесекундно помнить, сколь великую ответственность на вас налагает этот статус. Отныне вы не просто студенты Аудиториума. Не просто наследники знатнейших фамилий. Вы – символ благородной службы государству и обществу. Вы – образец для подражания. Пример для всех. И потому я прошу вас, как отец просит своих детей, сохранять приверженность нашим ценностям, использовать знания и умения, что вы получите, с умом и на благо государя и его подданных. Ибо однажды может настать момент, когда
