кажется, никто из них ничего толком не соображал. Руст остановил маршрутку – обычный «Соболь», остальные живо вышвырнули из него всех пассажиров и водителя. За руль уселся Бэха.
– Прошу! Карета подана, – Тоба картинно взмахнул рукой, приглашая внутрь Шведа и Ефима.
Остальные уже погрузились. Швед с Ефимом тоже сели в салон, и микроавтобус, игнорируя все правила движения, рванулся к Аничкову мосту. Водители встречного транспорта заполошно сворачивали или жались к обочине.
Швед пребывал в состоянии, которое с некоторой натяжкой можно было назвать растерянностью. Хотелось прекратить этот жуткий фарс, это совершенно бессмысленное действо на центральной улице Питера, хотелось приструнить безбашенных подростков, но Швед не был уверен, действительно ли пришло для этого время или следует подождать еще немного.
Тот факт, что спустя какое-то время Бэха перестал изображать из себя пилота-камикадзе и повел «Соболя» более-менее по-людски, убедил Шведа подождать.
* * *
Арик явился в гостиницу под утро, уже в предрассветных сумерках, а не во тьме ночной. Лайк и Ираклий ждали его, коротая время за партией в шахматы и в компании огромного термоса с какао. Какао осталось примерно треть от начальной дозы.
Едва одессит появился на этаже, Лайк тотчас выпрямился и покосился на дверь. Ираклий тоже оторвал взгляд от доски и зажег настольную лампу. До этого свет в номере не горел.
– Идет?
– Идет, – подтвердил Лайк.
– Ага, я тоже почувствовал. Что-то не…
– Да, – подтвердил Лайк, не дав коллеге договорить. – Что-то действительно не в порядке.
Вошел Арик, еще более задумчивый, нежели обычно. Лайк молча взял с блюда чистую чашку, налил какао и поставил напротив свободного стула. Арик уселся, отхлебнул.
– Ну как? На алтаре побывал? – Лайк пытался спросить весело, но за бодрым тоном чувствовалось легкое беспокойство.
– Побывал, – подтвердил Арик. – Со всеми вытекающими. Только меня не привязывали, как остальных.
– И?..
– Понравилось.
На лице Арика почему-то отражались растерянность и тоска.
Лайк долго и пристально глядел на Турлянского. Потом вздохнул и с надеждой промолвил:
– Только не говори, что ты в нее влюбился.
– Хуже, – буркнул Арик. – Я ее знаю. И мне совершенно не хочется ее убивать.
– О как, – такого поворота событий не ожидал даже глава миссии. – Ну-ка, выкладывай. Все. Как есть. Так подробно, как сочтешь нужным.
Арик мучительно искривил тонкие, сейчас кажущиеся бескровными губы. Взгляд его бесцельно блуждал, не в силах зацепиться за какой-нибудь предмет, за какую-нибудь деталь обстановки.
– Она отдыхала в Одессе. Несколько лет подряд, – Арик на мгновение задумался, вспоминая, и тем же тоном уточнил: – Пять. Последних. Мы познакомились у Тещиного моста. Ни разу – ни разу! – она не упоминала Питер. От нее веяло чем-то далеким… но совсем не таким, не Черным. Я знал только, что она из России. Из Одессы она улетела в Турцию. Год спустя позвонила, сказала, что снова приезжает. И через год тоже. И еще через год. И я думал, что после этой операции вернусь в Одессу и снова встречу там ее.
Арик умолк.
– Почему же ты не опознал ее ауру там, у алтаря? В первый визит, днем?
Криво усмехнувшись, Арик отхлебнул какао.
– Я могу рассказать почему. Но не могу объяснить.
– Рассказывай.
– В Одессе она всегда выглядела чародейкой уровня примерно третьего. Думаю, на пиках тянула бы на второй, но исключительно на пиках. Ничего особенного.
Арик снова умолк.
– Ну и? – поторопил его Лайк.
– А тут она вне категорий. Извини, Лайк… мне кажется, она сильнее тебя. Великая. Как раз на взлете.
Лайк опешил. Он не считал нужным скрывать удивление, когда его скрывать было ни к чему. И если его что-нибудь удивляло, Лайк делал круглые глаза и поднимал брови.
– Арик, – спросил он заботливо. – Ты не ошибся? Ты ничего не путаешь?
– Считай образ, – вяло махнул рукой Турлянский. – Я специально запечатлел.
Спустя пару секунд Лайк глубоко вздохнул и печально констатировал:
– Увы. Ты действительно ничего не путаешь. Великая.
Глава Темных запустил обе пятерни в шевелюру, посидел некоторое время согнувшись, потом выпрямился и раскинул руки в стороны:
– Но как? Почему? Ни одного следа, ни одной ниточки! Ни намека из Праги, черт побери! Уж чародейку такого уровня Инквизиция бы не проморгала! Это абсурд, Арик!
– Понимаю не хуже тебя, – буркнул Турлянский. – Слушай, виски тут есть где-нибудь?
Ираклий, слушавший все с не кавказским спокойствием, встал и подошел к бару. С журчанием налил на пару пальцев, потом искоса взглянул на Арика (в глазах его явственно проступило сомнение) и удвоил дозу.
– Спасибо.
– На здоровье…
Арик выпил залпом, словно газировку.
– Так, – Лайк уже овладел собой. – Ладно. А что скажешь по поводу остальных?
– Трое есть весьма сильных, но… неумелых каких-то, что ли. Без тебя, Ираклия или Ларисы Наримановны я бы озаботился. Но в итоге, думаю, с этой троицей справился бы. Особенно при поддержке Шведа и Рублева. Еще пяток умеренно опасных. Остальные – мелюзга.
– Кто эти трое и эти пятеро? Прорицатели среди них есть?
– Прорицателей среди них нет. Все – девчонки. Молодые и глупые. Такое впечатление, будто сила свалилась им как снег на голову и они толком не знают, что с нею делать. Определить я их затруднился. Нечто среднее между ведьмами и колдуньями с одной стороны и чародейками с другой, без обычного превалирования одной из составляющих. Интересный факт: девчонок там было только девять, если считать и… хозяйку. Все остальные, вся мелюзга – пацанва в возрасте от тринадцати до двадцати двух. И еще одно, Лайк. Я не знаю, что за этим кроется, но мне показалось…
– Что?
– Что сила этих девчонок – чужая. Она не из сумрака. Она откуда-то еще. Даже у Тамары.
– Час от часу не легче, – пробурчал Лайк. – Добро, Арик, иди отдыхай. И не волнуйся. Великих так просто не развоплощают. Даже если того добивается Инквизиция.
– Меня не это волнует, шеф, – Арик взглянул Лайку в глаза. – Меня другое волнует.
– Догадываюсь что, – лицо Лайка неожиданно стало из жестко-задумчивого понимающе-участливым. Самую-самую малость, почти неуловимо. Возможно, он действительно сочувствовал молодому и по сравнению с собой неопытному собрату, хотя Светлые напрочь отметали возможность сочувствия Темного Темному.
– Именно это, – сказал Турлянский. – Я впервые на распутье. Долг велит мне одно, но хочу я обратного. А значит, я слаб.
Лайк хитро усмехнулся:
– Кто знает – слабость это или сила… Ладно, иди спи.
Арик кивнул и встал.
– Виски с собой возьми, – посоветовал Ираклий.
– У меня есть…
У шахматной доски Арик задержался, пару секунд поизучал позицию и указал пальцем на одного из королей:
– Белым мат в шесть ходов.
– Разве? – удивился Ираклий.
– Он прав, – подтвердил Лайк. –
