но один Одарённый против тысяч солдат рода, танков, артиллерии и сотен вассалов, это смешно. Что ты им можешь сделать?
Я молча пожал плечами, а патрицианец безнадёжно махнул рукой.
— Ладно. Я сказал всё, что хотел. Удачи тебе. Если доживёшь до утра, звони своему Бельскому, пусть пробует организовать капитуляцию. Раз ты сразу не согласился, то до рассвета Корфы запрос о сдаче вряд-ли примут.
Договорив, развернулся и зашагал прочь. А я усмехнулся. Иногда смертные открываются с весьма неожиданной стороны. Например, как сейчас.
Сандал сделал небольшой круг в воздухе и опустился на столик. Повернул ко мне голову.
— Убьём их всех рр-р-разом?
Я качнул головой. Собирался произнести ответ вслух, но тут на этот участок веранды вывалились гости и пришлось прерваться. Поэтому я передал ответ мысленно — мы лишь сделаем эту войну максимально невыгодной для Корфов. И само собой, стребуем контрибуцию. Уничтожать целый род, да ещё такой многочисленный — занятие долгое и утомительное. А у меня и так полно дел.
Формально Измайлов прав. Что такое один Одарённый против громадного рода, под началом которого небольшая армия? С другой стороны, у меня есть преимущество — мобильность и возможность наносить удары там, где я этого захочу.
Возможно Корфы учли и этот фактор. Скорее всего решили, что присутствие Волконской и наличие моих перед ней обязательств, лишат меня подобного преимущества. К тому же, со мной прибыли люди, которые сейчас тоже гирями повисли на ногах. Боюсь, сейчас четвёрка варваров и мои последовательницы, превращались в обузу. Это значило, их стоит временно отправить куда-нибудь подальше. А потом быстро решить вопрос с разгромом противника. Чем скорее это произойдёт, тем лучше.
Сначала я позвонил Ласке. Та полученному приказу удивилась, а после того, как я объяснил ситуацию, ещё и оскорбилась. Но тем не менее подчинилась. Потом короткий разговор с Лерой — эта отреагировала куда более спокойно. Хотя, по-моему не совсем поняла, почему им стоит покинуть город.
Конечно, я мог оставить их на месте. В той самой гостинице. Но кто поручится, что разъярённые Корфы не отправят туда своих бойцов, чтобы выместить злобу на моих людях? Скорее наоборот, я был уверен, что они именно так и поступят.
Проблему укрытия я решил просто — послал всю эту группу в лес. Если быть более точным, их легендой был поход в Пробой. Но высадиться они должны были у одного из самых дальних, который располагался прямо посреди зарослей. А потом затеряться среди деревьев. Варвары, на мой взгляд, выросли в похожем месте и должны прекрасно ориентироваться в чащобе. Шанс того, что их там выследят, минимален.
Не самый элегантный ход, согласен. Но других в моём положении не было.
Закончив с ними, отправил сообщение Анне Волконской. Чуть изменив его текст, продублировал послание её бабушке. Суть в обоих случаях была идентичной — моему роду объявили войну, поэтому ближайшие два дня ни о каких походах в Пробои не может быть и речи.
Что интересно, ни одна из них даже не ответила. То ли опасались, что следом я попрошу помощи, то ли напротив, хотели чтобы я это сделал, но сам и без их давления.
В любом случае, сейчас это было не так важно. Мне предстояла тяжелая ночь и сосредоточиться стоило именно на этом. К тому же, где-то в городе находился кто-то похожий на Ларина. Сейчас я знал, как ему противостоять в бою и не собирался совершать прежних ошибок. Тем не менее, этот плевок Тартара мог появиться в самый неожиданный момент и испортить мне всю игру.
Но был и положительный момент — грядущая ночь была почти идеальна для расширения своей паствы. Поэтому, закончив со всеми переговорами я углубился в дарфон, изучая расположение собственности фон Корфов, а Сандал наблюдал за пленным троллем и компанией, которой тот прислуживал.
Около десяти часов вечера, когда я уже успел набросать несколько вариантов плана, а Ласка отправила сообщение, оповестив, что они находятся в лесу, дворяне, в чьих руках находился швед, двинулись на выход. А я устремился следом и перехватил их прямо около дорожки, что вела через освёщенный фонарями сад к воротам.
На меня удивлённо воззрились три пары подвыпивших глаз, а я решил не терять зря времени и кивнул на пленника.
— Сколько хотите за переуступку права выкупа?
Те переглянулись и тот, что выглядел самым трезвым, прищурился, рассматривая меня.
— А ты не тот Афеев, которому Корфы сегодня войну объявили?
Вопрос к делу отношения не имел, но я кивнул. А смертный на несколько секунд впал в раздумья. Потом, наконец озвучил их результат.
— За каким китовым ребром, тебе эта шведская морда? Он так-то пять миллионов стоит.
Потомок тролля бросил на спину выпившего патриция гневный взгляд, но сдержался. Уже неплохо — какой-то контроль эмоций присутствует.
— Нужен. Зачем, это уже другой вопрос. Основной момент в том, что у меня есть деньги.
Тот недоверчиво нахмурился.
— Все пять миллионов?
Я отрицательно покачал головой.
— Два с половиной. Но прямо здесь и наличностью.
За то время, что я ждал, пока эта компания вольёт в себя достаточно спиртного и уберётся домой, курьер из гостиницы успел привезти сумку, набитую банкнотами. Думаю, знай он, сколько там денег, уже мчался бы к одной из внешних границ империи. Но смертный не был Одарённым, а Ласка наложила хитроумную печать, которая не давала заглянуть внутрь. При попытке вскрыть силой, оттиск уничтожал груз, а вместе с ним и всех живых, кто находился рядом.
Всё это девушка изложила самому работнику гостиницы, так что сумку он довёз в целости и сохранности. Теперь у меня было пять миллионов рублей. Половина, в призрачном состоянии носились за Сандалом, а ещё столько же лежало в небольшом саквояже.
Троица снова обменялась взглядами и всё тот же смертный сделал шаг вперёд.
— Ты серьёзно хочешь потратить два с половиной миллиона на право выкупа? Бежать что-ли к шведам задумал? С такими деньгами они и так тебя примут.
Я молча открыл саквояж и продемонстрировал ему небольшую груду банкнот внутри. Патриций наклонил голову и вгляделся в них. Покосился на пленного. И решительно махнул рукой.
— Забирай. От этих голодранцев, один хрен, снега зимой не дождёшься.
Всё так же не говоря ни слова, вручил ему сумку и кивком головы указал Ульриху направление к выходу из сада. Следом глянул на Валуевского.
— Мне понадобится ваша визитка. Завтра на связь выйдет Бельский и оговорит юридические формальности.
Тот внезапно поморщился.
— Бельский… Ладно, пусть звонит.
Выражение лица у него было такое, как будто сожрал целую горсть прогорклых олив, но визитку смертный всё-таки протянул. Сложно не поделиться контактом с человеком, который только что отдал тебе два с половиной миллиона наличными.
Я же зашагал к выходу из особняка. Следом плёлся недоумевающий потомок троллей, изображение которого передавал Сандал. Оказавшись на улице, я достал дарфон и вызвал такси. Потом повернул голову к скандинаву.
— Ты машиной управлять умеешь?
Получив утвердительный кивок, довольно усмехнулся и набрал ещё один номер. На этот раз автосалона Ярославского завода Лебедева — он закрывался через пятнадцать минут, так что пришлось финансово простимулировать управляющего, чтобы они дождались нашего приезда.
Когда я закончил говорить и убрал дарфон в карман, Ульрих всё же задал вопрос, который наверняка давно крутился в его голове.
— Зачем ты это сделал? И зачем мы едем в автосалон?
Я недолго подумал, пока Сандал проверял окрестности, убеждаясь, что рядом нет людей. Потом уверенно усмехнулся.
— Всего лишь спас того, кто напоминает мне о великом прошлом. И может помочь выковать не менее великое будущее. А в салон, мы как и все смертные, поедем за машиной.
Швед слегка нахмурился.
— Не знаю, что там насчёт прошлого и будущего. Но если ты друг нашего рода и хочешь вернуть меня обратно, то Свенсоны будут тебе крайне признательны.
Помолчав добавил.
— До полуночи не так далеко. Да и наверняка за тобой будут следить. Просто так покинуть город не выйдет.
Я снова повернул к нему голову. И в этот раз ответил без всякой усмешки.
— Почему-то мне кажется, что эта ночь станет переломной в твоей жизни.
Он наморщил лоб, пытаясь понять о чём идёт речь. Я же отдал команду Сандалу и через секунду артефакторные браслеты шведа жалобно звякнув, покатились по асфальту.
А в следующий момент стоящий передо мной смертный взял и попросту растворился в воздухе.
