в пользование, винт сам по себе отличный. Патроны, правда, за свои деньги придётся покупать.
Мы подъехали, остановились рядом и вышли из машины. Синенькая «Эф-дэшка» нарушителя вблизи выглядела довольно потасканной, хотя она такой и была фактически — первую модель этой серии выпустили лет пятнадцать назад.
Приблизившись к машине, увидели на переднем сидении девушку в модном сейчас суфраж-костюме. Она явно была без сознания, на губах виднелась кровь.
— Ого! Даурский, быстро скорую, тягач-эвакуатор и пробей номер, — велела Ирена, а сама бросилась к ней.
Пока бежал к нашей машине, увидел, что тип с разбегу прыгнул в речку-вонючку, переплыл, одной рукой держа сумку над головой, выбрался на другой берег и всё так же бодро продолжил бежать в сторону домов. Догнать его уже не было никакой возможности.
Я запрыгнул в машину и снял рацию.
— База, Три-Акация-Семь, код пять-два, примерно двести метров от въезда в северные Химки, одна пострадавшая, срочно скорую. Ещё нужен эвакуатор, модель «один эф-дэ».
Код означал дорожно-транспортное происшествие без жертв, но с пострадавшими.
— Принято, Три-Акация-Семь, ожидайте скорую и эвакуатор! — ответила диспетчер.
— База, нужно определить владельца машины, государственный номер — Павел-Константин-Девять-Семь-Три-Три-Один.
— Три-Акация-Семь, ожидайте факсотайпом.
— Конец связи, База! — я повесил рацию и выскочив из машины, побежал к Ирене.
Она уже вытащила девушку на траву и подложила ей под голову найденные в машине два рабочих комбинезона. Они напомнили мне ранние джинсовые костюмы из моего мира.
— Весьма интересно — девица из посольства Франции, штатный сотрудник, — сказала Ирена, когда я подошёл.
В руках у неё была сумочка и документы пострадавшей. Сама девушка лет двадцати пяти была без сознания и очень бледна.
— Французы в Химках — это забавно, — хмыкнул я. — Что они здесь делали? Ехали в дирижаблепорт?
— Тогда они бы пропустили нас и свернули, а не неслись сломя голову. Посмотри, что я нашла на полу сзади, под комбинезонами… — Ирена протянула мне золотую монету.
На аверсе я рассмотрел профиль человека в короне, обрамляющая надпись гласила — «Sebastien XVII Sal», на реверсе был год чеканки по старофранцузскому исчислению, номинал монеты в обрамлении хвоста саламандры снизу и надписи сверху — «LE ROI FRANCAIS».
— Ничего себе — это же золотая монета времен свергнутой династии, золотой саламандор, — чуть не присвистнув, я поглядел на Ирену. — Я такие только на картинке видел!
В академии мы проходили много всего по нумизматике и геральдике. Золото и другие драгоценные металлы очень ценились в этом мире, из-за этого от чеканки монет отказывались во многих странах и переходили на бумажные ассигнации.
— Очень ценная и дорогая. Запрещена в свободном обращении властями Франции. Откуда она здесь? — улыбнулась Ирена.
— Вот это нам и предстоит выяснить, наставник! Она из посольства? Очень странно! — кивнул я на девушку и вернул монету.
— Вот её аккредитация, заверенная в нашем МИД — барышня работает в посольстве, помощник атташе по вопросам культуры! — показала Ирена желтенький плотный бланк с имперскими печатями.
— Её спутник не погнушался переплыть речку.
— Я видела. Знала бы — попробовала снять бы его из парализатора сразу, когда он только нырнул в кусты.
— Скоро на факсотайп придут данные о машине, можем наведаться к хозяину, если будут данные. Видимо, у него таких монет может быть много в той сумке.
— Так и сделаем.
— Интересно, он тоже француз?
— Сомневаюсь.
Ирена осталась около девушки, а я прошёл к багажнику. Открыл, однако ничего интересного там не нашёл. Потом ещё раз внимательно осмотрел салон спереди и сзади — пахло вроде бы алкоголем.
Скорая приехала минут через пятнадцать. Ирена достала из своей планшетки бланк и заполнила его.
— Возможно, травма головы или спины, сейчас ничего сказать не могу, — сказал нам доктор, когда санитары погрузили девушку в машину.
— Куда вы её отвезёте?
— В центральную первой помощи на Малом Тотемическом, госпожа офицер.
— Возьмите бланк, её документы и сумку мы оставим у себя. Мы уведомим посольство, господин доктор.
Доктор забрал бланк и распрощался, скорая развернулась и тронулась в сторону поворота на Химки.
— Будем ждать тягач? — спросил я.
— Его можно и до вечера ждать. Я оставлю здесь бланк по форме «семь-дэ», сами заберут и отвезут в отстойник, — Ирена достала ещё одну бумагу и начала карандашом заполнять обстоятельства происшествия.
Она закрепила бумажку под один из дворников и кивнула, что можно идти.
Мы вернулись в машину. Факсотайп уже распечатал длинную ленту.
— Читай, — велела офицер и завела машину.
— Автомобиль «Руссо-Балт один эф-дэ», синий цвет, госномер Пэ-Ка-Девять-Семь-Три-Три-Один — куплен два месяца назад подданным Подкаракал Витольд Казимирович, двадцать семь лет, зарегистрирован по адресу Большая Каштановая, дом сорок два, квартира тридцать шесть.
— Хм, а вчера это разве не каракаловцы напали на склад? — развернув машину, посмотрела на меня Ирена.
— Так точно, они самые — требовали сразу Дятлицкого.
— Ну, это понятное дело, как же без него в таких делах…
Я сейчас вспомнил довольно интересные факты — знаменитый в московских криминальных кругах адвокат Спиридон Дятлицкий был в этом мире очень востребован различными влиятельными бандитами. Насколько я мог предположить из слышанных о нём в академии историй, он был кем-то наподобие вхожего во все двери адвоката-афериста Сола Гудмана, персонажа одного из моих любимых сериалов.
— Очень интересная карусель получается — вчера каракаловские налетели на склад Кротовского, сегодня у одного из них в машине — девушка из посольства Франции и редчайшая золотая монета оттуда же.
— Не хотелось бы отдавать это дело уголовке, — промолвил я.
Мы доехали к повороту и свернули в северо-западную оконечность Химок.
— А мы и не отдадим — про монету я устно доложу полковнику, мы положим её в спецхранилище, но официально пока не будем указывать этот факт в рапорте. Если на следующей неделе опубликуют новый УПК и циркуляр, мы получим долгожданный статус дознавателей-следователей и сами будем вести дело.
— Так точно! — покивал я с энтузиазмом — план Ирены мне нравился.
— Будет зависеть, что мы найдем по адресу у этого охламона и найдём ли там его самого.
Город я знал плохо, поскольку был не местный, а потому достал карту из бардачка и начал искать Большую Каштановую. Минут через пять нашёл её восточнее огромного Казанского вокзала — товарно-пассажирского. В этом мире их было два рядом — Казанский и Ярославский, а не три, как в моём. Это как раз туда пришлось вчера ехать на вызов.
Пока ехали через околицы Химок к Лианозовскому парку, Снегирева связалась с диспетчером:
— База, Три-Акация-Семь — бланк семь-дэ по проишествию пять-два на северном выезде из Химок. Ещё код шесть-тридцать — подробности факсотайпом, доложите или перешлите полковнику. Организуйте наряд полиции у палаты пострадавшей.
— Шесть-тридцать? — удивилась диспетчер. — Полковника пока ещё нет на месте.
— Принято, База, отбой!
Код означал происшествие с участием иностранцев.
Набирать подробности дела на предельно неудобном подобии клавиатуры пришлось мне — Ирена в донесении попросила полковника официально уведомить посольство Франции об инциденте с их гражданкой-сотрудницей и выставить охрану у палаты.
Чуть пальцы себе не отдавил, пока печатал донесение — клавиши очень тяжело нажимались. Не говоря о том, что раскладка здесь была абсолютно иная, в алфавитном порядке. Всё это заняло прилично времени.
Мы были на мосту, за окном слева уже виднелись очертания Казанского и Ярославкого вокзалов.
— Вы без карты знаете, куда ехать, госпожа лейтенант? — нарушил я молчание.
— За пять лет работы в полиции и ты выучишь город, — усмехнулась она. — Советую начинать уже сейчас.
Оставив вокзалы правее себя, мы проехали в квартал, застроенный пяти- и семиэтажками. Довольно криминогенный рабочий район, здесь всегда были проблемы.
По пути увидели два пеших патруля полиции, которые лениво прохаживались по главной квартальной улице.
«Серовато и мрачно, зелени мало, везде один асфальт побитый и трамвайные остановки ушатанные», — я рассматривал пейзажи и они абсолютно мне не понравились.
Проехав метров шестьсот, Ирена свернула с главной улицы вправо, в сторону нескольких пятиэтажек, расположенных параллельно друг другу. Перед ними виднелся сквер и несколько гаражей левее и дальше в глубине.
Мы притормозили как раз перед ним, около детской карусели.
Справа от сквера виднелся киоск с вывеской «Пиво разливное», но большого ажиотажа там не наблюдалось. Людей на улице вообще было мало, редкие прохожие.
— Так, сорок второй — это какой-то из этих, — Снегирева показала на четыре ближайшие к нам пятиэтажки за сквером.
Мы углубились в сквер. На лавочках около неработающего фонтана сидели несколько старушек, которые вытаращились на нас и замолчали при нашем приближении.
— Почтенные,
