Сначала колыбелька, хотя вряд ли ты помнишь, затем ящик с игрушками и… барабанная дробь, – я даже постучала по спинке кровати для убедительности, – пожар, охвативший целое крыло особняка. Ну чем тебе так дом не угодил? Или ты все старые здания не любишь? В том числе Кэйн Хилл и больницу, куда меня отправил? Ну что за атефобия? 24
Джо оторопело смотрел на меня. Его взгляд остекленел, а лицо застыло безжизненной маской, как у манекена.
– Как скажу я вам «замрите», Вы, не двигаясь, молчите. Лишь промолвлю «отомрите» – громко имя назовите, 25 – пропела я, слегка тряхнув мужа. Страх перед Джозефом рассеялся утренним туманом.
– Что? – растерянно спросил супруг. Я громко хлопнула в ладоши и крикнула:
– Отомри!
Джо вздрогнул.
– Откуда ты знаешь? Даже мама не знала.
Я поняла, что Жасмин он матерью не называл. Только Элизабет стала для него той, кого он потерял в детстве и решил более не воскресать смутный образ Жасмин в своём сознании.
– Ну, я тоже… необычная? Давай назовём это так.
Не люблю я слово «особенный». Очень быстро привыкаешь к этому определению. Обычно у таких людей потом и самомнение раздуто сильнее, чем у остальных. Оно и закономерно, ведь по их собственному нескромному мнению, им дано больше, чем другим.
– Всё равно не понимаю… – вымолвил Джозеф. Язык у него немного заплетался, будто он перебрал скотча.
– Спешу тебя разочаровать, но я не умалишённая, как тебе бы хотелось. Я едва не очутилась на том свете и теперь провожаю в последний путь других, – прозвучало как девиз дешёвого похоронного агентства. Муж невесело улыбнулся:
– Да, Элис, разумеется. Я, по всей видимости, уже не смогу тебя разубедить, так ведь?
– В этом нет нужды. Я приняла свою действительность, мою сущность. А ты, похоже, нет. И я не смогу тебя убедить, так ведь? – передразнила я Джо. Тот пожал плечами.
– Моя действительность психически здорового человека меня устраивает, – ответил он, вставая с кровати, и направился к выходу из комнаты. В дверях Джозеф обернулся:
– Скажи, если тебе что-то понадобится.
– Ты здесь больше не живёшь! – сердито напомнила я, но муж спешно удалился. Горбатого могила исправит. Переночую и вернусь в магазин к девочкам. Дэвид был прав, как всегда. В доме мне лучше не появляться. Пока оставлю Джо в его мире иллюзий.
Сердце лежало на золотых весах. Вопреки законам гравитации, пустая чаша опустилась. Мышечный орган продолжал биться, хоть и крови поступить было неоткуда. Предсердия сокращались, правда, диастола затянулась, и я словно наблюдала замедленный цикл работы сердца. Я оцепенела. Чьи-то руки из темноты потянулись к сердцу на весах. Кровь стекала с пальцев незнакомца и капли оседали на золото. Через мгновение сердце загорелось, не причиняя рукам чужака никакого вреда. Пламя полыхало, усиливаясь с каждой секундой. Оно стало настолько высоким и ярким, что смогло осветить вора. Огонь выделил скрывающееся в тени лицо, и оно принадлежало Джозефу.
Я проснулась в немом крике, сжимая расцарапанную во сне ладонь, отчего та стала влажной из-за струившейся тоненькими ручейками крови. В воздухе пахло дымом. Не приятным запахом летнего костра, а точно рядом жгли пластик. Вскочив с кровати, я схватила висевший на спинке кресла шёлковый халат и выбежала босиком из спальни. Двери других комнат были закрыты. У лестницы вонь чувствовалась острее. Я прикрыла рот и нос длинным рукавом. О Вселенная, Джозеф, что ты наделал. Видимо, этот проклятый особняк достанется огню.
Глава II
Новости из редакции
– Знаешь, мы могли бы последовать опыту моих предков и превратить твоего мужа в полезного обществу человека – зомби. Будет трудиться, а главное, больше не обидит тебя, – покачала головой Чалис. Я рассказала гадалке обо всём, что со мной случилось в особняке, из которого мне удалось сбежать целой и невредимой. Чего о доме, к сожалению, сказать было нельзя. После моего побега, стены Андерсон Мэнор разгорелись так, будто дом захватил огонь из самого ада. Когда здание уже почернело, балки рушились, а окна лопались, приехали пожарные. Никто бы не успел погасить это инфернальное зарево. Никто. Перед глазами застыла картина, как возле полыхавшего особняка стояли я, мисс Мелтон, миссис Торп и мужчина, вероятно садовник, имя которого мне было неизвестно. Джозефа нигде не было. И никаких соображений о том, что сказать полиции. Мой муж пирокинетик? Когда ему плохо, он поджигает здания внутренним огнём, который сам и создаёт? Спасибо, в психиатрическом отделении мне не понравилось. Но о том, что мы в процессе развода и был конфликт из-за наследства, я всё же законникам поведала.
– А как же твои убеждения не причинять вреда? – ухмыльнулась я, – да и он же врач, так что пользу обществу приносит… Правда, к счастью, или сожалению, его услуги не все себе могут позволить – произнесённое мной «услуги», самой резало слух. Постепенно всё превращается в услуги.
Картер нахмурилась.
– Иногда можно и поступиться принципами. Ради спасения другого.
Я сердито цыкнула:
– Тц. Не надо спасать меня такой ценой. Джозеф успокоится, всему своё время. Да и теперь он осведомлён, что его маленький секрет перестал быть секретом… Подождём.
На лице Чалис отразилось недовольство, но она кивнула, нехотя соглашаясь со мной. Мы с ней стояли на кухне вдвоём, за окном ещё властвовала ночь. На часах уже половина шестого, но темноту на улице утром назвать язык не поворачивался. Со стороны плиты послышалось шипение, гадалка молниеносно успела выключить конфорку и снять турку с запенившимся кофе.
– Ловко, – восхитилась я, – словно у тебя третий глаз… на затылке, – ехидно добавила я и хихикнула. Время для веселья неподходящее, но, возможно, оно уже таким и не станет.
– Просто кому-то пора купить кофемашину, тогда мне больше не придётся обращаться вслух, когда варю кофе и одновременно веду с тобой беседы, – мягко улыбнулась Чалис, разливая ароматный напиток по кружкам.
– А молоко? – я стукнула ногтем по кружке.
– Дворянские привычки? – приподняла бровь гадалка, но на губах играла улыбка.
– Просто хочу ещё раз услышать, что я порчу кофе, – хитро сощурившись ответила я. Картер добавила молока из молочника. Я притворно поразилась:
– Кофе в кружках, но молоко из пакета добавлять нельзя? Вы полны противоречий!
Чалис издала негромкий смешок и поставила молочник в холодильник. Кофе она предпочитала пить без сахара и молока. У неё очень непростые отношения с этим напитком.
– Будешь тосты? – предложила гадалка, уже доставая из холодильника хлеб. Я отрицательно помотала головой. Есть не хотелось. Хлеб был убран обратно.
– Не хочешь или еда недостаточна хороша? – в голосе Чалис не слышалось издёвки. – Кстати, что подавали на завтрак в твоём дворце?
Теперь я уловила саркастичные нотки, но ответила спокойно:
– О чём договоришься с вечера, или ещё раньше, утвердив меню на неделю, то и приготовят. Я этим не занималась, да и пока жили в квартире,
