я даже не заметил, что у неё в другой руке пистолет. Это было как во сне. Я даже подумал сначала, что она прикалывается. Хотя это на неё совсем не похоже… она подняла руку и выстрелила прямо себе в лицо.
— Может, какие-то детали ещё? Не помнишь? Жесты? Что-то такое?..
— Нет, ничего… это последнее, что я помню. Потом я увидел тебя.
— Я же говорила, эта пакость опасна! — сказала Соня, стоя у окна. Бася на её плече, вроде успокоилась, но продолжала неодобрительно коситься на наволочку с книгой.
— Она, похоже, открыла её, когда пошла в душ… — сказал Лёва севшим голосом, — не понимаю… мы же договаривались сделать это вместе.
— И погибли бы вместе, — сказала Соня, — Лёва, возможно, она не могла справиться со своим любопытством. Но она старалась защитить тебя.
— Это пакость надо уничтожить, — твёрдо сказал Лёва, — сжечь. Немедленно.
— Лёва, это сердце, — напомнил я, — это может оказаться не так просто.
— Огонь может добавить сил артефакту. Такие случаи известны, — заметила Соня.
— Надо найти способ.
— Ладно, — кивнул я, — допустим. Но сначала нам надо придумать, как мы будем выходить из ситуации.
— Лёва, у Лисы есть родственники? — спросил я.
— Не знаю точно… кажется, она тёте звонила по праздникам… Её родители свалили за бугор, когда она на первом курсе училась. Они почти не общались.
— Надо дать знать вашему куратору, — твёрдо сказала Соня.
Лёва посмотрел на меня затравленным взглядом.
— Она права, — кивнул я, — он поможет уладить формальности с местными властями и вывезти тело.
— Мы должны договориться, что рассказывать, — после долгой паузы сказал Лёва.
— Ты будешь рассказывать, — ответил я, — нас здесь не было.
— Серьёзно? — удивился Лёва, — и как ты это собираешься скрыть?
— Да никак, — ответил я, — какие основания будут у твоего куратора проверять соседей?
Лёва снова задумался.
— Наверно, ты прав… — вздохнул он, — среди наших такое случается. Можно списать на депрессию.
— Расскажи, что искали какую-то индустриальную заброшку тут, на Лене. Что-то редкое и секретное. Поищи по записям. Допустим, это была мечта Лисы, которая так и не реализовалась.
— Может прокатить… — кивнул Лёва, — а что с книгой?
— Бросать в огонь, рвать или что-то подобное не лучшая идея, — сказала Соня, — что, если её вообще открывать нельзя и мы все погибнем в процессе? Думаю, её надо спрятать. Причём так, чтобы мы сами при всём желании не смогли бы её отыскать.
— А знаете, это реально, — заметил я, — мы находимся в идеальном месте для этого. Тут же вечная мерзлота. Слой почвы гуляет каждый сезон. Если закопать на границе ледника — следующим летом мы сами найти не сможем, даже если пометим место. При хорошем раскладе её на глубину затянет.
— Особенно если это место будет среди другой могилы… — заметил Лёва.
Я вздохнул.
— Ну а что? У вас есть защита от стражей. И потом, днём они могут и не полезть. Надо выбрать могилу поменьше. На Колыме полно таких посёлков, вдоль дороги прямо…
— Я могу попробовать вернуть сердце, — тихо произнесла Соня.
— Что? — не понял я.
— Вернуть туда, откуда они берутся. Я чувствую, когда открывается проход. Мы всегда достаём что-то оттуда — но ни разу не пробовали что-то поместить туда. Если я нащупаю сердце другой могилы, но не стану его доставать — а вместо этого добавлю туда ещё одно. Думаю, это возможно.
Я задумался.
— Мне не просто это говорить, — произнёс я, — но, возможно, это лучшее решение. Эта штуковина опасна. Очень. И я не знаю, для чего кому-то понадобилось искать подобное, ещё так настойчиво. Но точно не для чего-то доброго и хорошего.
— Ребят… я хочу с вами, — сказал Лёва, и посмотрел на нас таким взглядом, что у меня сердце сжалось.
— Лёва, мы ведь всегда парами работаем, — осторожно сказал я, — думаю, это не просто так…
— Это не на постоянку, — ответил Лёва, — просто… понимаете, Лиса очень много говорила про эту заброшку. Это ведь была её мечта… она почему-то считала, что там может быть что-то исключительно важное. Нечто такое, что будет способно изменить развитие науки. Мне будет легче, если у вас получится добыть то сердце.
Соня посмотрела на меня. Мы молчали несколько секунд, но в конце концов кивнули одновременно. В сложившихся обстоятельствах отказать Лёве было очень сложно.
— Хорошо, — ответил я, — но сначала разберёмся с этой книгой. Ты же понимаешь, да, что это очень опасно?
— Подтверждаю, — кивнул Лёва, — и… давайте двигайте уже. Я звоню куратору.
Локация 11. Республика Саха (Якутия). Магаданская область. Дорога Костей.
Соня с обалдевшим видом глядела наверх. Там, в глубоком синем небе, расцветали белые купола парашютов.
За полчаса до этого над нами пронеслись истребители. На сверхзвуке — поэтому грохот был знатный.
— Абалдеть. Ну вот, и тут учения… — прокомментировала она.
Лёва опаздывал. Сильно. Мы договорились встретиться за Нижним Бестияхом, на трассе.
Возможно, я бы тоже поверил, что это всего лишь учения. Но парашютисты высаживались прямо над Якутском, на той стороне Лены. Насколько мне было известно — это не самая обычная практика во время войсковых тренировок.
— Твою ж мать! — выругался я. Потом залез в салон, достал телефон. Сначала отключил его, потом положил на обочину и тщательно раздолбал ближайшим камнем. Осколки после этой манипуляции аккуратно закапал щебнем.
Соня и Бася глядели за этими манипуляциями с недоумением.
— По местам. Живо! — крикнул я, прыгая за руль.
— Объяснить не хочешь? — осторожно спросила Соня, когда мы набрали скорость.
— Не знаю, сколько Лев продержится… ещё полчаса? А, может, они уже знают. Жди десанта прямо сюда!
Словно в ответ на мои слова, над нашими головами проплыл ещё один Ил-76. Его рампа была открыта, но десант он выпустил, как и его предшественники, над противоположным берегом Лены.
— Арти, думаешь это за нами? — Соня побледнела.
— Если честно — не сомневаюсь, — ответил я, — чуйка.
— Но… зачем? Достаточно было куратору позвонить, и…
— Соня. Мы ввязались в такое… — вздохнул я, — слушай, это было очень большой ошибкой — говорить кому-то о том, что случилось. И показывать Лису.
— А как иначе-то? Куда бы мы тело дели?
— Не знаю, — я пожал плечами, — надо головой было думать. Пожар бы устроили в гостинице! Всё, что угодно…
— Арти, — Соня глубоко вздохнула и посмотрела в мою сторону, — ты же понимаешь, мы всё равно
