крохи под стойкой, оставшиеся потому, что никому нельзя за нее заходить! Этакая зона только для владельцев.
– И что за глупость – расширять меню? Мы обтачивали его годами…
– Поэтому осталось так мало? – с сочувствием спросила я.
– Поэтому осталось только самое необходимое! То, что не приведет нашу таверну к краху из-за слишком дорогой закупки и нравится гостям.
– Бутерброды им тоже понравились, но мы почти не использовали новых ингредиентов. Я здесь набросала небольшой список возможных изменений…
– Бэкки… – Он подошел и положил руку мне на плечо. – Я тоже был молодым, горячим, мечтал переделать мир под себя и думал, что все вокруг просто закостеневшие идиоты. А потом все это разбилось о монолит реальности, которая так и норовит сожрать одного крохотного щеночка. Не повторяй моих ошибок, не пытайся изменить слишком многое. Наведи немного лоска, научи моих девушек правильно носить тарелки, с какой стороны подавать блюда и не путать нож и вилку, на этом все. Из «Лунной кошки» никогда не сделать столичный ресторан, в котором счет подают одновременно с успокоительными каплями. Так что расслабься, запомни мои указания и постарайся ничего не натворить до моего возвращения. Джеф слишком размяк после смерти Невены, может пойти у тебя на поводу.
– Хорошо, – согласилась я. – Но бутерброды можно оставить?
Крис кивнул и, скривившись, выложил на мою протянутую ладонь еще десяток монет.
– Каждый день разные, чтобы не надоедали.
Он добавил еще семь и указал на дверь.
– Ты битый час отпрашивалась прогуляться по городу, вместо того чтобы помочь с ужином, а теперь тянешь время.
– Нет подходящего платья. Да и мысли о том, что во всех популярных заведениях на завтрак подают яичницу, не дают покоя. – Я опустила взгляд и тяжело вздохнула над облупившимися носами форменных туфель. – Конечно, меню утверждено и обточено годами, но яичница – золотое дно. Закупить яйца можно недорого, а потом готовить каждый день новое блюдо: омлет, глазунью, рулет из яичных блинчиков, отварить их без скорлупы в воде с вином и уксусом…
– Вот тебе еще десятка. – Монеты обиженно звякнули друг о друга, и на вид их было больше десяти. – Пойди купи новое платье и больше не заводи разговоры о яичнице…
В последний раз попытаюсь объяснить на его языке. Если не дойдет, придется признать свое поражение.
– Каждая порция от тринадцати до двадцати монет. При том, что десяток стоит семь.
– Вот поэтому я и не женился, вот поэтому! – Он покивал.
– А я думала – пожалели денег на откупные для родичей невесты, – тут же влезла Анита. – И потом, на жену тоже надо тратиться. На детей еще, пока те дорастут до того, чтобы с подносом по залу бегать…
– Вот назло женюсь и уволю вас всех! – рявкнул он. – Тебя первой!
– Вы можете. Оторвете ли от сердца положенный двойной оклад – это сомнительно, а без оплаты я пойду бургомистру жаловаться. Он к вам с проверкой…
Крис отсыпал и ей с десяток монет. Анита довольно подбросила их на ладони и пошла ко второму выходу.
Я тоже не стала задерживаться и испытывать терпение своего нанимателя: выскочила наружу и поспешила переодеться. Насчет платья я немного соврала Крису: снова покупать что-то в сомнительной лавке не хотелось, а на пошив нужно время. Сегодня как раз зайду к портнихе перед встречей с Драммондом. Анита и Долорес долго спорили, затем все же сошлись на имени одной, которая справится с моим заказом и не сдерет за это втридорога.
– Странно, что ты решилась на встречу с Монти, – заметила Дилара, когда мы шли к пирсу.
Портниха оказалась той еще штучкой, но после недолгого торга согласилась сшить пару платьев по моим эскизам и заказанной длины, а не «надо на две ладони короче, иначе будешь подолом пыль мести».
– Меня уже предупредили, насколько он может быть опасен. Я услышала, восприняла серьезно и буду настороже. И иду туда не одна, а с гимзорским телохранителем.
– Думаешь, он нападать будет?
Дилара подмигнула так, будто Драммонд собирался обесчестить меня прямо на пирсе, но я только смахнула с платья невидимые пылинки и постаралась смотреть прямо перед собой.
Главный вор ждал меня у причала, подкидывая на руке серебристый кулон на цепочке.
– Это принадлежало Невене, а она всегда хотела передать его кому-то из внучек. – Вблизи я узнала бабушкино украшение, поэтому с благодарностью его приняла. Драммонд же довольно улыбнулся и продолжил: – Она ждала, что в ком-то из вас проснется магия, готовилась к встрече и даже открыла специальный счет в банке. Рей ведь рассказал тебе?
Я помотала головой. Возможно, он не знал или забыл. Скорее – просто не посчитал нужным, ведь в таком случае я бы не отправилась работать в таверну к его друзьям и не стала целовать болтливую птицу.
– Флинна всегда мало заботили окружающие. Идем! – Драммонд первым легко запрыгнул в лодку, затем подал мне руку, помогая забраться внутрь. – И лучше не показывай ему кулон.
Места здесь было ровно на двоих, Дилара не влезла бы, даже если бы усадила меня на колени. По довольному лицу Драммонда было понятно, что на это он и рассчитывал, но сестра Шейлы внезапно обернулась скорпионом и устроилась у меня на плече. Надеюсь, Рей не будет ревновать, все же его излюбленное место.
– Куда поплывем? – с интересом спросила я, отметив скисшее лицо Драммонда.
– К центру. – Он опустил весла в воду и сделал первый гребок, подернув водную гладь рябью.
Ближе к берегу Гнилое почти сплошь заросло водорослями и тиной, но стоило лодке отплыть на десяток метров, как они полностью исчезли, оголив каменистое дно.
Присмотревшись чуть лучше, я заметила, что под нами не просто булыжники, а часть древней дороги. Вот вывороченные вместе с постаментами статуи, обломки зданий и фонтан, над которым до сих пор заворачивались водные потоки.
Я даже свесилась через край, чтобы разглядеть все получше, и опустила руку к прозрачной бирюзовой воде, но Драммонд ловко перехватил ее и сжал.
– Не стоит. Гнилое появилось во время войны, когда мощнейшее заклинание опустило несколько кварталов Дагры ниже уровня моря и сюда хлынули воды Нейтара, уничтожая целые батальоны магов. Их призраки до сих пор бродят по мертвому городу, а заклинания отравляют воду. Как видишь, здесь нет рыб и водорослей, за уловом рыбаки плывут выше, к устью Нейтара и вверх по течению, до озер в диких землях.
Он не выпускал мою руку, наоборот, пытался притянуть к себе, несмотря на попытки высвободиться. Чем ближе он оказывался, тем сильнее у меня путались мысли. Хотелось кошкой взобраться к нему на колени и ластиться, мурлыкая от удовольствия.
Драммонд наверняка чувствовал это, потому что склонялся, уже почти касаясь меня губами.
– Я замужем. – Кажется, это становится моей любимой фразой, чтобы спроваживать ухажеров.
– И где же твой муж, Ребекка Коул? Почему
