Людмила огорченно вздохнула.
– Ах да, как же я сама не догадалась, – ядовито произнесла она. – Зеркало, а ты-то кто?
– Хм... странный вопрос.
– Знаешь, говорящее зеркало с моей точки зрения – тоже вещь до невозможности странная.
– Ну вот ты и ответила на свой собственный вопрос, – Людмиле показалось, что в голосе зеркала проскочило облегчение. – Я – зеркало, говорящее. Чего ж тут непонятного?
– Ну да, действительно... ладно, я тебя поняла. И что в этом отеле дают на завтрак?
Она соскочила с кровати на пол, не одеваясь, дошла до столика и по очереди приподняла все купола-колокольчики.
– Да уж... – пробормотала она. – Каша, ещё каша и ещё одна каша. Блюдо с блинами и... кисель? В детстве его терпеть не могла, особенно с комочками. А это что – деревянные ложки? За ужином и блюда были нормальные, и столовые приборы. А тут... устроили какую-то средневековую реконструкцию.
Один из сокурсников Людмилы по университету увлекался всякими историческими фехтованиями и иногда приглашал знакомых, как он это называл, прикоснуться к прошлому. Однажды ей стало интересно, что он понимает под этим термином, она согласилась съездить в запердячью даль на все выходные, и уже в первый день прокляла всё на свете. Оказалось, что прошлое предполагает многочасовое катание на медленных электричках и битком набитых автобусах, которые ходят раз в час по обещанию, простую и часто невкусную пищу с костров от людей, которые готовить не умеют, а также почти полное отсутствие каких-либо удобств. Проведя ночь в тесной палатке, которую местные гордо называли «шатром», Людмила на следующее же утро в одиночку покинула место реконструкции, чтобы снова оказаться в привычной цивилизации – с такси, собственноручно пожареными котлетками и теплым туалетом.
Здесь, правда, с туалетом всё было почти нормально, но три вида каш на завтрак она сочла перебором.
– Это, наверное, старый хозяин расстарался, – сказало зеркало. – У него присказка есть – щи да каша пища наша, вот он ей и следует.
– Это не у него, это он у Суворова украл, – парировала Людмила. – Ну пусть будет каша...
Она быстро умылась, накинула вчерашнее платье и уселась за столик. Табуретка оказалась не слишком удобной, но ей удалось умоститься на ней так, чтобы сидеть почти в привычной позе. Сняла крышку с первой каши, приноровилась к расписной деревянной ложке, попробовала...
– В принципе, ничего, сойдет для сельской местности, – сообщила она зеркалу. – Ты, кстати, можешь рассказать про свадьбу – тебя же озадачили вчера мне помогать? Вот и помогай.
***
Зеркало не стало отнекиваться и предлагать позвать «Машку», а кратко прошлось по предстоящей церемонии. Правда, по мере продвижения рассказа Людмиле происходящее нравилось всё меньше и меньше, хотя, в принципе, ничего необычного ей не предлагали.
Сегодня, например, ничего делать было не нужно. Завтра тоже – если не считать визита к священному дереву и поклонения ему. Впрочем, зеркало заявило, что ничего сложного девушку не ждет, её будут сопровождать Константин и «Машка», которые помогут в непонятных ситуациях. Сама свадьба должна была пройти на каком-то семейном «капище». Это слово вызвало у Людмилы ассоциации с человеческими жертвами и идолами, обмазанными свежей кровью, но зеркало заверило, что всё будет не так страшно, а обо всём остальном позаботятся хозяева.
В общем, всё было просто и в основных чертах понятно – если не считать того факта, что её выдают замуж. Людмила точно знала, что это неправильно, помнила, что не давала согласия на этот брак, и что её вообще забыли спросить о том, чего она хочет. Правда, зеркало упомянуло, что на капище её будут спрашивать – и на каждый вопрос она должна будет отвечать положительно, если не хочет «тяжких последствий».
– А что за последствия? – поинтересовалась Людмила.
– Очень болезненные и неприятные, – с грустью заметило зеркало. – Была одна... гордая. Её принесли сюда в беспамятстве полном, она той же ночью и отошла.
– Куда?
