– Туда, – отрезало зеркало. – Не понимаешь, что ли, что бывает, когда девка женой отказывается быть?
Людмила поняла – скорее всего, её будут бить до смерти.
– Но это же неправильно! – воскликнула она. – У меня тоже есть право голоса!
– Есть, конечно, – философски заметило зеркало. – Та гордячка так кричала, что мне тут было слышно. Так что право на голос у тебя никто отнимать не будет.
– Но зачем это вообще им нужно? Они богаты, им только свистнуть – столько всяких... всяких набежит.
– А нужны не всякие, только подходящие. Вот и делают умычку... Потом могут твоим родителям вено дать, чтобы не сильно огорчались.
– В вену? – недоуменно переспросила Людмила, которая живо представила, как Константин предлагает её отцу партию наркотиков вместо насильно выданной замуж дочери.
– Вено, отступ. Но тут я мало что могу сказать, сама понимаешь – такими подробностями ни с зеркалом, ни с телами никто делится не будет. Да и с тобой тоже.
Людмила вспомнила комедию про похищение комсомолки, спортсменки и просто красавицы Нины, которая из нынешнего её положения выглядела совсем не смешно. Интересно, во сколько баранов и холодильников оценит свою дочь её отец?
– А на это капище можно будет заранее посмотреть? – спросила она. – Ну... чтобы не испугаться через три дня, вдруг там что-то страшное, чего я боюсь больше смерти?
Зеркало как-то неуверенно помолчало.
– Думаю, можно... девку свою спроси, она, наверное, сможет отвести. Если сегодня попросишь.
– А если завтра?
– Завтра уже нельзя, – отрезало зеркало.
***
Людмила всё-таки смогла доесть почти весь завтрак, хотя после рассказа о свадьбе ей вообще не хотелось иметь дело с пищей. Она вспомнила всё ту же кавказскую пленницу, которая объявила голодовку, когда поняла, какая участь ей уготована – и всерьез обдумала возможность повторения этого поступка. Но в итоге она отбросила эту идею – наверняка после такого взбрыка сюда заявится Константин, который может заставить её набить желудок калориями. В конце концов, даже простая человеческая медицина умела кормить пациентов без их участия, а на что способны эти волшебники... Людмила не знала всех их возможностей.
Но она всё-таки смогла придумать, как выместить своё раздражение. Сначала на пол полетел один клошер, за ним – остальные; потом туда же последовали все тарелки и деревянная ложка.
– Зачем ты это делаешь? – спросило зеркало.
– Заткнись! – бросила Людмила и начала примериваться к столику.
Возможно, этот предмет обстановки сможет что-нибудь разбить – окно или то же зеркало, которым хозяева наверняка дорожат.
– Хозяйке не стоит так себя вести, – раздался за спиной спокойный голос «Машки».
Людмила развернулась. Горничная смотрела на учиненный ею разгром с легким осуждением, хотя, пожалуй, её лицо оставалось по-прежнему безучастным.
– Почему? – спросила Людмила.
«Машка» совсем по-человечески пожала плечами.
– Так не принято.
– Там, где я жила, было принято поступать именно так, – сообщила Людмила.
– После каждого приема пищи?
– Почти.
– Хорошо. Я сейчас уберу.
«Машка» прошла вперед, сделала жест рукой, осколки и остатки еды собрались вместе, поднялись в
