вырастить лозы, которые работают как защитный барьер.
— Неужели? — ответил граф будто бы с усмешкой. — Я выращиваю сырье для лекарств и косметики. Никаких защитных лоз.
— Выходит, меня ввели в заблуждение, — хмыкнул я.
— Выходит, да, — сказал Дубровский. — Но возможно, я все-таки смогу помочь. Что именно вам нужно?
Я кратко обрисовал ситуацию: проблемы с монстрами Изнанки в тайге, лесокомбинату требуется защита. Бетонные стены не справляются, большинство тварей легко перелезают через них или роют подкопы.
— Ну, пожалуй, я мог бы потратить немного времени и сил, чтобы создать для вас саженцы атакующих лоз, — подумав, сказал Виктор. — Они обвили бы ваши стены и пустили корни глубоко в землю. Если чудовище попробует перелезть или совершить подкоп, лозы схватят его и ласково придушат, — граф издал смешок. — Только вам придется обеспечить питание от макров. Растения магические, без подпитки быстро умрут.
— Отлично, граф. Я готов попробовать.
— И учтите, что это не интеллектуальная система. Ваши люди тоже могут пострадать, если подойдут слишком близко.
— Я понял, Виктор. Спасибо. Мой помощник переведет вам нужную сумму. С нетерпением ждем саженцы!
— Приятно с вами сотрудничать, Георгий, — судя по голосу, Виктор широко улыбнулся.
Мы тепло распрощались, выразив обоюдную надежду на продолжение сотрудничества. Затем я сел в машину и поехал решать другую свою проблему, которая занозой сидела у меня в мыслях…
Дворецкий многоквартирного дома, где жил Чернов, сразу меня узнал. Побледнел, как будто призрака увидел.
— А-а… — глупо протянул он и с трудом собрался. — Доброе утро, ваше сиятельство. А где же ваша трость?
— В машине, — я вяло шевельнул рукой. — Она больше не нужна. Иногда использую как аксессуар.
— Гм. Хорошо. Прекрасно! Очень рад, что вы в добром здравии!
— Спасибо. Мы поднимемся в квартиру дяди. Пожалуйста, дайте ключи.
— Изви-ви-вините, ва-аше сиятельство, — дворецкий вдруг начал заикаться и стал таким белым, что мог бы слиться со стеной. — Но ключи я вправе отдать только хозяину!
— Дядюшка недавно сошел с поезда и уже едет сюда. Он вам не звонил? Просто я хочу подготовить сюрприз. Ключи, — не терпящим возражения тоном сказал я и вытянул руку.
Со мной был Олег — тот самый гвардеец, который в прошлый раз чуть не отлупил дворецкого-лжеца. Олег хрустнул костяшками пальцев, и уже через мгновение ключи оказались у меня в ладони.
— Благодарю, любезный.
Мы поднялись на четвертый этаж с помощью лифта. Я открыл дверь квартиры и вошел, два гвардейца — следом за мной.
Олег присвистнул:
— Роскошная хата.
— Неплохо, — согласился я. — Хотя безвкусно.
Ремонт здесь был в стиле барокко: колонны, резьба и лепнина, много материалов «под золото». Не жилище, а музей какой-то. В интерьере моего поместья был похожий стиль, но там шикарность сочеталась с уютом. Здесь была только приторная роскошь, слишком явно выставленная напоказ.
— Располагайтесь, — сказал я гвардейцам, когда мы прошли из прихожей в просторную гостевую.
Я сбросил чехол, прикрывающий диван от пыли, и удобно сел. Расстегнул пиджак и закинул ногу на ногу.
Вскоре из прихожей раздался шум. Я приготовился встречать дядю, но вместо него в комнату забежала горничная — низкорослая конопатая девчушка. Совсем молоденькая, лет пятнадцати.
— Ой, — сказала она, увидев нас, и попятилась. — Здрасьте. Извините, а вы кто?
— Я племянник Игоря Чернова. А вы?
— А я служанка тутошняя. Сообщили, что господин Чернов возвращается, велели порядок навести и обедом заняться…
— Вот и займитесь, — кивнул я. — Буду благодарен, если сварите кофе.
— Хорошо, — улыбнулась девчушка. — Одну минуточку, господин!
Игорь не торопился. Я успел выпить две чашки кофе, пролистать новостную ленту в Сети и уже откровенно заскучать, когда дядя, наконец, явился.
Он ворвался в квартиру, как вихрь, и тут же заорал:
— Георгий! Что, черт возьми, ты себе позволяешь⁈
— Могу спросить то же самое, дядя, — невозмутимо ответил я. — Но, для начала, здравствуйте. Как Туапсе, как море? Мне кажется, еще не сезон. Хотя я слышал, вы купались. При луне.
— А за это ты мне еще ответишь!
Я поднял бровь и повернулся к своим гвардейцам:
— Уважаемые, мне показалось, или только что прозвучала угроза в адрес дворянина?
— Не знаю, — протянул Олег, хмуро глядя на Игоря. — Не расслышал что-то.
— Вам показалось, — буркнул дядя. — Прошу простить.
Второй гвардеец издевательски хмыкнул в усы и отвернулся к окну. Олег, не стесняясь, улыбался во весь рот.
Чернов упал в кресло и глубоко, шумно вздохнул. Он стал гораздо толще с тех пор, как Георгий видел его в последний раз. Если бы не брюхо и безобразные складки на шее, он бы выглядел вполне солидным и крепким мужчиной. А так — типичный богач-простолюдин, который злоупотребляет лакомствами.
— Что же ты, Георгий, никак не успокоишься, — вздохнул Игорь. — Я ведь сто раз тебе сказал — «Орешково» мое по закону. Есть завещание, при жизни подписанное твоим отцом…
— Вот и покажите мне.
— Да пожалуйста, черт возьми! Идем в кабинет. Только мо́лодцы твои пусть тут подождут.
Я жестом велел гвардейцам оставаться на месте, а сам последовал за дядей.
Кабинет был отделан в том же кричащем стиле, что и весь дом. На стене висели сабли с позолоченными рукоятками и европейский рыцарский шлем, покрытый затейливой вязью. Над столом скалилась голова какого-то монстра Изнанки, похожего на медведя, только с двумя рядами зубов и рогами.
— Послушай, Гоша, — сказал Чернов, когда я закрыл за собой дверь. — Ты граф, я простолюдин, это понятно. Но зачем было устраивать представление? Зачем ты подослал ко мне какого-то психа с револьвером⁈
— Зря думаете, что я буду оправдываться. Вы просто не оставили мне выбора. Игнорировали звонки, подставили меня с бандитами…
— Не надо было первому нападать!
— Не учите меня, как вести дела с преступниками, — с железом в голосе ответил я. — Вы не предупредили об угрозе, хотя могли. Радуйтесь, что все закончилось относительно хорошо. Но к этому мы с вами еще вернемся. Завещание!
Дядя раздул ноздри и крепко стиснул челюсти, явно сдерживая рвущийся наружу гнев. Конечно, ему вряд ли нравится, что семнадцатилетний юнец раздает приказы. Но и сделать ничего не может — как он сам упомянул, между нами есть различие в статусе.
Игорь открыл сейф, спрятанный в стене за книжной полкой. Вытащил оттуда гербовую бумагу и положил на стол.
— Попрошу не трогать! — строго сказал он. — Это единственный экземпляр.
— Как угодно, — согласился я.
Не особо вчитываясь в текст завещания, я сразу принялся рассматривать подпись отца. Я отлично знал, как она выглядит — и благодаря прошлой памяти Георгия, и по своей работе с бумагами рода. Размашистый автограф Петра Чернобурова встречался мне часто.
С первого взгляда нельзя было сказать, что это подделка. Думаю, любой графолог подтвердил бы, что подпись оставил именно мой отец. Но вот незадача — когда я активировал астральное зрение, то увидел следы магии. Чернила были словно обведены маной — тонкие, еле заметные линии. Пришлось напрячься, чтобы их распознать.
Сначала я решил, что передо мной иллюзия, но позже догадался, что к чему.
— Превосходный трюк, дядя, — сказал я. — Сколько вы заплатили за перенос?
— Какой еще перенос? — пробурчал Чернов.
— Бросьте. Я понял, в чем фокус — некий заклинатель «снял» подпись с другого документа и переложил сюда. Автограф действительно оригинальный, написанный рукой моего отца. Вот только оставлен он был на совершенно другой бумаге.
— Что за глупости, — всплеснул руками Игорь. — Да как такое возможно? А даже если и возможно — где доказательства?
— Отличная идея, должен признать, — сказал я, постучав пальцем по документу. — Если даже изучать подпись по следам ауры — подтвердилось бы, что ее оставил мой отец. Надо обладать превосходным чувством магии, чтобы заметить что-то не то. К счастью, у меня такое чувство есть.
— Ты ничего не докажешь! — Чернов совсем не аккуратно схватил завещание и бросил его в сейф, а дверцу захлопнул.
— Мне и не потребуется. Просто я устрою вам допрос с участием мага-менталиста, — я сел на стул. — Суд вернет мне «Орешково», а вас заставят заплатить штраф за мошенничество и хорошо, если обойдется без тюрьмы и изъятия имущества.
Чернов опять шумно задышал, но промолчал.
— Я, конечно же, потребую виру за оскорбление рода, — продолжал я, разглядывая свои ногти. — И даже после этого продолжу давить, пока вы не окажетесь на улице, а ваши дети — в детдоме.
— Перестань мне угрожать! — взорвался, наконец, дядюшка.
— Почему?
— Что значит, почему⁈
— Почему я должен перестать
