утром тоже был почти пустой, если не считать толстую тётку, которая продавала рыбу и тощего мужика, который продавал молоко. Всё наоборот.
Так как мне ни рыбы, ни молока не надо было, то я побрёл на агитбригаду, понимая, что придётся долго ждать, пока народ подтянется на репетицию. Куда девать время, я совершенно не знал. От всего этого мне было грустно. Вдобавок, тревожило то, что с призраками я ничего так и не решил. Как их вытащить оттуда я совершенно не знаю. С собой тащить куклу было бессмысленно: она может, разве что ручками-ножками подвигать. Если раньше тот же Моня позвал Фаулера и спас мне жизнь, то сейчас, без поддержки призраков, я чувствовал себя, словно голым.
Затем мои мысли опять перепрыгнули на Моню и Еноха в кукле. Срочно нужно подумать, как я могу это использовать? Нужно обязательно провести еще эксперимент и даже не один — проверить, этим заклятием я могу загонять призрака только в куклу или в другие предметы тоже? Можно же попробовать в другую куклу, к примеру, из фарфора или из ткани. А можно в другие игрушки и предметы, например, в лошадку, в мячик, в клубок ниток, в подсвечник?
Но главное, нужно понять, а что это дает? Ну, кроме того, если надо напугать кого-то: двигающаяся кукла — это, наверное, одно из самых ужасных зрелищ, которые я встречал. У нас, в моём времени, даже фильмы ужасов такие были. Кстати, об ужасах, а что если попробовать этим заклятием дух в труп загнать? Бр-р-р. Как подумаю о перспективах, аж голова кругом идёт!
Кстати, очевидно, полный текст этого заклятия и помог злому духу попасть в сороку. Но тогда вопрос: а может же быть, что это не Лазарь был плохой? Может быть в него тоже злой дух загнали?
Неожиданно почему-то вспомнилась Аполлинария в психушке. А потом в голову пришла мысль, что, может, и генкин отец не просто так застрелился? Вот до сих пор не пойму простую вещь, зачем миллионеру в расцвете сил вдруг стреляться? Можно же было уехать в Париж. И тот дух, что встретился мне в квартире — может, это он влез в тело генкиного отца и заставил его застрелиться. Хотя зачем? В общем, надо еще раз посмотреть на эту Аполлинарию.
Я вздохнул. Всё так непросто. Вдобавок начала накапливаться какая-то, скорей всего моральная, усталость — все эти калейдоскопом сменяющие друг друга события, отсутствие Интернета, кофемашин и элементарного комфорта, хроническое одиночество (я так и не смог воспринимать людей из этого времени на равных, такой себе снобизм попаданца, что ли) — всё это меня окончательно замучило. И, если раньше, у меня отдушиной сперва был тот же Енох, потому что до этого я никогда с призраками не общался, потом появилась Изабелла, то сейчас это всё уже приелось, и стало обыденным.
Значит, нужно искать новую отдушину. Иначе — сойду с ума.
В общем, брёл я, брёл по дороге на агитбригаду, жалел себя и искал отдушину, перебирая варианты, и вдруг практически нос-к-носу столкнулся с Виктором, Сменой и толстым Ванькой из пятой бригады трудовой школы имени 5-го Декабря.
— Капустин! — выдохнула изумлённая Смена.
— А ты что здесь делаешь в рабочее время?! — моментально наехал на меня Виктор.
— Прогуливает, не видно, что ли! — сразу же поддержал лидера толстый Ванька.
Если бы я был действительно Генкой, пятнадцатилетним оболтусом, может быть меня эти наезды и смутили бы. Но я был мной. Поэтому молча обвёл их взглядом и с лёгкой насмешкой спросил, отвечая вопросом на вопрос:
— А что здесь делаете вы? Разве уроки в школе на сегодня отменили?
Ребята замялись и начали терять приоритет, Виктор, как старший, почувствовал это и моментально опять напал:
— Капустин! Ты почему это не отвечаешь?!
Я склонил голову и смерил Виктора ничего не выражающим пристальным взглядом:
— А я потому и спросил, что вы здесь делаете. Так как мой ответ зависит от вашего.
— Как так? — спросил простодушный Ванька.
Смена фыркнула:
— Цену себе набивает!
— А вот так, — начал объяснять я Ваньке, — если у вас рабочее задание от школы — то я отвечу, а если увольнительная на дневной отпуск, — то я пошлю всех на три весёлых буквы.
— Да ты хам, Капустин! — возмутилась Смена, которую я подчёркнуто проигнорировал.
— Не слышу ответа, — с нажимом сказал я.
— Мы по делам школы, — ответил Ванька и испуганно посмотрел на недовольного Виктора.
— Мы поднимем вопрос о твоей дисциплине на СТК! — пригрозил мне Виктор. — Гуляешь в рабочее время! А, между прочим, за твоё обучение школа продуктовый набор этому аптекарю передала.
Смена согласно фыркнула.
— Какой дисциплине? — поморщился я, — у меня сегодня в аптеке выходной. График можешь сбегать проверить. А сейчас я иду на агитбригаду. Репетиция у меня.
— Уже рабочий день давно начался, — не глядя на меня, хмыкнула Смена и демонстративно посмотрела на огромные часы на городской ратуше.
— У кого начался? — соизволил повернуть голову к ней я, — на агитбригаде работают артисты. Это творческая публика. Они поздно начинают, зато работают за полночь. Такой воту них график. Я и так раньше времени иду, слова хочу подучить.
— Репетиция! — внезапно наехал на меня всегда трусоватый Ванька, — лучше бы ты тогда нормально репетировал, мы бы номер на конкурсе не продули. Эх ты! А ещё товарищ называется! Мы из-за тебя последнее место, между прочим, заняли!
Я аж оторопел. Ну ничего себе заявления. Не хватало еще, чтобы они сейчас на меня все свои неудачи навесили.
Но мысли свои я оставил при себе. Внешне спокойно, я ответил Ваньке:
— Если ты, Иван, помнишь, я подготовил номер. Но вы же сами его забанили. У вас был свой, получше, как вы считали. Вот вам и результат. А если бы выступил я — как минимум второе место было бы у нас в кармане.
— Задним умом все похваляться умеют, — выдал народную мудрость Виктор, — а ты теперь докажи, что ты не специально всё это подстроил! А пока не докажешь — будем считать вот так!
— Нет, не годится, — скептически покачал головой я, — давай сперва ты докажи, что ты не специально мой номер забанил, чтобы наша бригада проиграла и на меня потом всё повесить! Вот когда докажешь — тогда и я отвечать буду! Не раньше!
— Ну ты посмотри на него, какой наглый стал! — психанула Смена, — раньше таким не был!
— Каким таким? — спросил я.
— Таким как сейчас!
— А какой я сейчас?
— Хватит ругаться! — рявкнул Виктор. — Ты хочешь сказать, Капустин, что ведёшь правильный образ жизни
