потеряли всякую возможность контролировать ситуацию.
— Нет, не так, — сказал агент Джонсон. — Ваше умозаключение ложно, потому что вы исходите из ошибочной предпосылки, что мы когда-нибудь ее контролировали.
— Поэтому вы предпочли просто уйти, сэр?
— У нас восемнадцать человек внутри отеля и две группы быстрого реагирования в минутном доступе, — сказал агент Джонсон. — В конце концов, там внутри — Грегори, а Грегори — это практически наш Киану Ривз. Не думаю, что при такой расстановке сил мое личное присутствие сможет что-то изменить.
— Вся эта операция выглядит… странно.
— Разве за время службы вы еще не привыкли иметь дело со странными вещами?
Стивен привык, но это были странности совсем другого рода.
Привычные странности, как правило, исходили от тех, с кем ТАКСу приходилось иметь дело, сами же агенты всегда старались действовать по инструкции, тщательно планируя свои действия и подстраховывая друг друга на всех этапах операции, чего совершенно не наблюдалось во время их текущей миссии в Техасе.
Она выглядела, словно ТАКС бросил в бой свои наиболее подготовленные части, надеясь, что их сил хватит, и они уже по ходу дела разберутся, как именно им следует действовать. Как будто их команда, всегда основанная на порядке, четком планировании и основательной подготовке, сейчас пыталась выехать тупо на классе.
Но если следовать этой спортивной метафоре, Джеремайя Питерс тоже был весьма талантливым игроком, и счет на табло пока был в его пользу.
— Значит, вы думаете, что она может это сделать?
— Может, — сказал агент Джонсон. — Она может. Но не факт, что она это сделает, а если и сделает, то не факт, что удобным для нас образом. Это же Роберта Кэррингтон, а когда ты имеешь дело с Робертой Кэррингтон, все что угодно может пойти не так.
— Тогда зачем здесь я? — спросил Стивен.
— Наверное, для того чтобы набираться жизненного опыта, — сказал агент Джонсон. — Видите ли, Стивен, мне кажется, вы до сих пор не понимаете глубинной сути того, чем мы сейчас занимаемся.
— И чем же мы сейчас занимаемся, сэр? Если по сути?
— По сути, мы пытаемся потушить лесной пожар ядерной бомбой, — сказал агент Джонсон. — И самое неприятное в том, что это — моя идея. Признаться, когда я ее предлагал, я не думал, что директор Смит ее примет. Я надеялся, что у кого-нибудь найдется план получше. Но его не нашлось.
— И поэтому вы решили пустить все на самотек? И просто ждете здесь, чем все кончится, пялясь… простите, глядя на небо? Со всем моим уважением, сэр.
— Когда ты имеешь дело с потенциальным ядерным взрывом, — сказал специальный агент Джонсон и оглянулся на бронированный «эскалейд». — Ты должен предпринять все доступные тебе меры, чтобы иметь возможность убраться подальше от его эпицентра.
***
— Упс, — сказала я и попыталась мило улыбнуться.
Боюсь только, что улыбка вышла слегка натянутой. Трудно скалить зубы, когда на тебя направлено как минимум семь стволов, два из которых принадлежали боевикам.
Разумеется, я даже не попыталась наклониться и подобрать пистолет. Уверена, что в тот же миг меня нашпиговали бы свинцом. Если не профессиональные стрелки с ранчо, то адепты Питерса с крупным калибром — наверняка.
— Зачем тебе пистолет, сестра? — поинтересовался Питерс.
— Мы в Техасе, — напомнила я.
У меня был встречный вопрос: “А нафига столько оружия представителям миролюбивого культа?” —, но я не стала его задавать, потому что ситуация и так была уже достаточно накалена.
— А может быть, ты пришла сюда, лелея в своем сердце злой умысел, сестра?
— Ну так, брат, — сказала я. — Пятьдесят на пятьдесят.
Толпа прильнула к сцене, взгляды всех присутствующих были прикованы к происходящему. Похоже, что зрелище, ради которого они сюда явились, оказалось даже более захватывающим, чем они могли ожидать.
— Это твоя личная инициатива или тебя кто-то надоумил? — спросил Питерс. — Или, быть может, тебе заплатили?
— Да тут вообще сложная история, — сказала я. — Я и сама толком не понимаю, зачем я здесь и что мне нужно.
— Что ж, я верю, что вселенная привела тебя сюда не просто так, сестра, — он воздел руки. — Уберите оружие, братья. Сегодня ничья кровь здесь не прольется.
Удивительно вменяемый чувак, подумала я. Даже странно.
Головорезы в джинсах и клетчатых рубашках спрятали свои дробовики почти моментально. Нанятые профессионалы в костюмах убирали пистолеты куда неторопливее, выражая этим недовольство решением охраняемой персоны. Но противиться никто не стал.
— Подбери свой пистолет, сестра, — сказал Питерс.
Я наклонилась и взяла «глок» в руку. Никакого ощущения безопасности он мне не подарил — с другой стороны оружия было кратно больше, и я понимала, что если начнется пальба, шансов у меня нет.
— Направь его на меня, — попросил Питерс.
— Ты уверен?
— Уверен, сестра, — улыбнулся он.
— А твои парни меня не пристрелят?
— Нет, сестра. — сказал он. — Никто из них не достанет оружия без моего разрешения.
Мне сильно не доставало его уверенности, но терять было уже нечего, и я начала поднимать пистолет.
— Стойте! — толпа расступилась и на сцену вышел крепкий немолодой мужчина, к пиджаку которого был приколот значок служащего отеля. Кажется, я видела его в лобби.
Это был портье.
— Господа и дамы, — сказал он, при слове «дамы» отвесив мне чопорный поклон. — Я хотел бы напомнить вам, что в стенах отеля «Континенталь» мы не приветствуем любое насилие, как в адрес наших постояльцев, так и по отношению к другим гостям. Нарушитель этого правила получит статус «экскоммуникадо», полностью потеряет доступ к нашей сети и к прочим нашим услугам, и к нему будут применены дополнительные штрафные санкции.
Что за нелепые санкции, подумала я. Стоить тебе пристрелить кого-то в стенах гостиницы, и тебе перед выселением даже белье из прачечной не вернут?
— Не беспокойтесь, — лучезарно улыбнулся ему Питерс. — Ее пули не смогут причинить мне вреда.
Я бы на его месте не была бы так в этом уверена. Я и на своем месте в этом уверена не была.
Впрочем, мне кажется, тогда я уже начала понимать, с кем имею дело. Он не был шарлатаном, но и особо умным человеком тоже не был. Только дурак после первой осечки может решиться попробовать второй раз, взвинчивая ставки прямо на глазах у зрителей.
— Моя вера хранит меня! — провозгласил Питерс, в очередной раз воздевая руки. — Стреляй, сестра.
Я посмотрела на него. Потом посмотрела на портье. Тот пожал плечами, видимо, на его памяти прецедентов еще не случалось, и он понятия не имел, как на все это реагировать.
— Стреляй же, сестра! — возопил Джеремайя. — Ибо я уверен в крепости моей веры, и все присутствующие
