должны получить урок! Стреляй же, чтобы я мог быстрее вернуться к тому, зачем мы здесь собрались! Стреляй, а после этого готовься услышать слова истины!
Не знаю, что на меня нашло, но я выстрелила.
Трудно сказать, о чем я в тот момент думала.
Возможно, на какой-то миг я действительно поверила в его неуязвимость, возможно, когда я убедилась, что даже этот кудесник не может мне помочь, мое отчаяние достигло такой степени, что мне стало все равно.
В любом случае, убивать его я не хотела, поэтому просто выстрелила куда-то в его сторону, до конца не поднимая пистолет и, по большому счету, практически не целясь.
Забегая вперед, я скажу, что это была моя ошибка. Если бы тогда я знала все то, что я знаю сейчас, я воспользовалась бы удачно подвернувшейся возможностью и выстрелила бы ему в голову, тем самым предотвратив множество неприятностей, которые произошли в дальнейшем. Но на тот момент я ничего этого не знала, ТАКС казалось мне мутной конторой, а человек передо мной еще не сделал ничего, заслуживающего куска свинца в голову.
Пуля попала ему в коленную чашечку.
Джеремайя Питерс вскрикнул (в его голосе была смесь боли и удивления) и рухнул на пол, а его сектанты тут же снова ощетинились стволами. Я пожала плечами и направила «глок» на ближайшего из них.
Краем глаза я заметила какое-то движение в зале, это Реджи пытался пробиться ближе к сцене, но было понятно, что если начнется пальба, то он катастрофически не успеет.
Но пальбы не случилось.
— И еще раз вам напоминаю, — раздался голос портье. — Что в стенах отеля «Континенталь» мы не приветствуем любое насилие. Уберите свое оружие, господа.
Разумеется, сразу его никто не послушался, ну, потому что они — фанатики, чей лидер только что схлопотал пулю, пусть и по собственной инициативе, а он — всего лишь какой-то портье, но спустя миг ситуация изменилась.
Двери конференц-зала распахнулись, впустив внутрь десяток автоматчиков в футуристического вида броне и с пуленепробиваемыми шлемами на головах. Еще трое автоматчиков обнаружились на доселе скрытом от меня балконе, о существовании которого я до этого момента и не подозревала.
Как и большинство присутствующих, я полагаю.
Что же это за отель такой?
Было не до конца понятно, в кого станут стрелять эти автоматчики, и станут ли вообще, но профессиональная часть охраны Питерса (те, что в костюмах) быстренько спрятала свои пистолеты. Остальные (те, что в джинсах) быстро сообразили, что расклад явно не в их пользу, и, пусть и с показной неторопливостью, но все же зачехлили свои орудия.
Я почти не сомневалась, что, если Питерс отдаст им приказ, они сразу же расчехлят их обратно, но он не стал.
Сунув пистолет обратно за пояс, я стала ждать дальнейшего развития событий. Ведь у меня не было ни плана операции, ни инструкций на тот случай, если все пойдет не по плану, а в зоне видимости не наблюдалось ни одного агента ТАКС, который мог бы мне их дать, и поэтому я понятия не имела, что мне делать дальше.
— Что ж, каждый из нас должен когда-то получить свой урок смирения, — заявил Джеремайя, но не в микрофон, так что услышал его лишь узкий круг избранных лиц. — Но я в любом случае настаиваю, что наше знакомство должно быть продолжено, сестра.
— Не уверена, что в этом есть смысл, — сказала я.
По реакции зала было понятно, что общее впечатление от проповеди было испорчено ее сумбурно-катастрофическим окончанием, и вряд ли Питерс останется доволен результатом после того, как посчитает убытки.
А в результате нашего с ним дальнейшего общения он вообще может веру потерять.
Тем не менее, сразу трое его ассистентов двинулись по направлению ко мне, и черт его знает, чем бы все это кончилось, если бы дорогу им не преградил портье.
— Я провожу мисс Хейли в ее номер, — сказал он. — Надеюсь, вы не станете возражать.
Возможно, они бы и стали возражать, но портье махнул рукой и двое автоматчиков рысью прискакали на сцену и встали у него за спиной. Джеремайя Питерс вяло махнул рукой, ставя точку в этой дискуссии, сектанты сделали по паре шагов назад, и мы с портье беспрепятственно вышли из зала.
Оказавшись в лобби, я поискала взглядом агентов ТАКС, но знакомых лиц так и не нашла. Мы зашли в лифт — к нам четверым никто так и не присоединился — поднялись на мой этаж и портье действительно проводил меня до самого номера. И даже открыл передо мной дверь своим мастер-ключом.
— Так что, теперь я — экскоммуникадо? — поинтересовалась я.
— Это решение буду принимать не я, а мистер Финч, управляющий отеля, — сказал портье. — И чтобы сделать ожидание вашей с ним встречи более комфортным, я оставлю у вашей двери охрану. Поверьте, мы в стенах «Континенталя» чтим правила, и здесь вас никто не побеспокоит.
— Вот здорово, — сказала я. — А не могу я у вас поселиться… скажем, навсегда?
— Обсудите этот вопрос с мистером Финчем, мисс, — сказал портье, снова чопорно поклонился и ушел.
***
Оставленные портье автоматчики подошли к охране моего спокойствия настолько серьезно, что не впустили ко мне в номер даже Грега и специального агента Джонсона. Я слышала их приглушенную дверью короткую перепалку, а затем агенты ушли.
Впрочем, я сразу предположила, что они могут воспользоваться запасным путем, а именно — дверью между моим номером и смежным, который занимал Грег, но оказалось, что и тут все под контролем. То есть, Грега в его номер они таки пропустили, но открыть межкомнатную дверь он почему-то так и не смог, хотя несколько раз щелкал замком и раздраженно дергал ручку.
Какая-то особая гостиничная магия, не иначе.
Убедившись, что до визита управляющего ни одна живая тварь в мой номер не проскользнет, я немного расслабилась, выложила пистолет на журнальный столик, а сама села в кресло рядом с ним, угостившись газировкой из мини-бара.
Не успела я уполовинить банку колы, как в дверь постучали. Коротко, негромко, тактично, и исключительно для проформы, потому что дверь сразу же открылась и передо мной предстал…
— Мистер Финч, управляющий отеля «Континенталь-Даллас», — отрекомендовался импозантный седовласый мужчина. Невысокий, но очень плотный и монументальный, он был одет в стильный итальянский костюм и лакированные туфли, и лишь галстук-шнурок с серебряной застежкой выдавал в нем принадлежность к плеяде техасских предпринимателей. — Можете называть меня Бальтазар, мисс Кэррингтон.
Я отметила, что хотя портье называл меня
