не могу не нравиться…
Смотри же…
А потом последовало прикосновение, которого на самом деле и не было. Невесомое скольжение по ноге, бедру, затем животу, круг вокруг пупка, и я дрожала от щекотки и желания, сводила бедра вместе, чтобы хоть как-то унять бушующий пожар.
Вверх по шее к лицу… нежное прикосновение к щеке. И я едва сдерживалась, чтобы не замурлыкать от предвкушения.
Коснись меня… ну же, чего ты медлишь?.. Возьми же… ты хочешь, я знаю.
…И проснулась. Просто вдруг резко села на кровати, с трудом перевела дыхание, сжимая в руках простыню и чувствуя, как горит все тело, а от желания сводит живот.
Какой, однако, интересный и насыщенный сон.
Сущность протестующе ворчала внутри меня, ей сон тоже нравился гораздо больше реальности. Что поделаешь, милая, мы с тобой по жизни неудовлетворенные.
Рядом, на второй половине большой кровати, сопела Лизка, как всегда, свернувшись в комочек и обхватив себя руками. Она стала так спать после гибели родителей.
Стараясь не шуметь, осторожно встала с кровати и решила спуститься вниз, может, стакан воды поможет охладиться и уснуть.
В доме было тихо и так спокойно, что даже дух захватывало, лишь луна светила через распахнутые окна. Давно я не чувствовала себя такой защищенной.
Медленно спустилась по лестнице, даже прошла половину гостиной, когда была остановлена:
— Что, не спится?
Я чуть на месте не подскочила, прижала руку к сердцу и попыталась восстановить дыхание.
— Черт, Дим, ты меня напугал.
— Что-то ты стала слишком пугливой. — Димка темной тенью появился в арке, ведущей на террасу. Луна освещала его широкоплечую фигуру, облаченную в легкие шорты.
— Скажешь, у меня нет оснований для этого?
— Есть.
Мы замолчали. Наверное, надо было что-то сказать, но я не знала что, тем более сейчас, когда не видела выражения его лица.
А сердце замирало от непонятной тревоги и предвкушения.
— Слушай, Разина, а пойдем выпьем.
— С чего вдруг?
— А просто так. — Дима подошел ко мне и взял за руку. — В конце концов, у нас незапланированный отпуск. А разве это не повод выпить в хорошей компании?
Наверное, я пожала плечами и пошла следом за ним. Все равно уже не уснуть.
— Это ты про меня или про себя?
— Про нас.
Нас… Мне, наверное, стоило уйти, вернуться в свою комнату, но я не хотела. Будь что будет.
На террасе, на плетеном столике из ротанга, освещаемом небольшим фонариком, стоящим рядом с бутылкой дорогого белого вина и двумя бокалами…
А почему бокала два? Он же не мог знать, что я спущусь вниз. Или мог?..
Или, может, это все-таки был не сон?
— Кого-то ждешь?
— Тебя.
Я села в кресло и посмотрела на океан, в спокойной глади которого отражался огромный диск луны. Сколько звезд! Живя в Москве, я уже и забыла, насколько великолепными в своей игре света могут быть эти небесные алмазы.
Ночь, звезды, шум прибоя, вино и сексуальный мужчина напротив.
— Выпьем? — Дима протянул мне бокал, и его лицо в слабом свечении фонарика показалось невероятно притягательным, таинственным и волшебным. И взгляд такой медленный, пристальный и горячий.
— Давай. — Я приняла бокал и отвела глаза, но все равно чувствовала, как он на меня смотрит. И это ощущение вызывало мурашки по всему телу и сладкую боль внутри. — За что будем пить?
— За чудесный вечер и чудесную девушку.
— Дмитрий Александрович, осторожно, еще немного, и я решу, что вы пытаетесь меня соблазнить, — попыталась отшутиться, потому что совершенно не знала, что делать и как себя вести с этим новым Димой.
— А если это и так?
Я вновь была собранна, спокойна и холодна, поэтому могла без замирания сердца смотреть в его совершенное лицо, в полыхающие желанием глаза.
— Брось, Дим, мы слишком хорошо друг друга знаем.
— Разве это плохо, когда мужчина и женщина хорошо друг друга знают?
— В нашем случае, да.
— Давай выпьем за тебя.
Звон бокалов и терпкий вкус вина на губах.
— Как давно ты знаком со Стражем?
— Лет пятнадцать. Я… познакомился с ним практически сразу после консервации, тогда он еще не был Стражем, а был просто молодым колдуном.
— Я не знала, что у тебя есть такие друзья.
— Он больше чем друг. Сергей мой брат.
Я удивленно наклонилась вперед:
— В смысле?
— А что ты удивляешься, колючка? Думаешь, у одной тебя есть родственники? Нашей дорогой матушке крайне не повезло, она смогла родить долгожданную дочь только с третьей попытки. Сначала появился Сергей, а потом через пять лет я.
— Я не знала.
— А никто не знает. Мы из разных кланов, выбрали разный путь, мы по характеру и внешне совсем разные. Просто нас выносила в своей утробе одна и та же ведьма. — Димка отсалютовал мне бокалом и выпил все до дна.
Ни одна умная мысль не пришла мне в голову, поэтому взяла бокал и пошла к перилам смотреть на океан. И держаться подальше от Димы. Нельзя допускать лишнего.
И вновь тишина и шум прибоя.
— Он так сильно не любит ведьм?
— Знаешь, солнце, мне совершенно не хочется сейчас обсуждать Сергея.
Его голос внезапно раздался совсем рядом, и я быстро повернула голову, чтобы тут же испуганно замереть.
Дима оказался неожиданно близко. Его лицо с темно-синими глазами находилось всего в десятке сантиметров от моего. И взгляд такой… в нем давно уже не осталось лукавого огонька, мальчишеского задора. Нет, Дима был предельно серьезен и сосредоточен… на мне.
— Дима, — пропищала я, когда он встал за моей спиной и внезапно наклонился ближе, отнимая у меня бокал и отставляя его куда-то в сторону.
— Таня… Танечка, — легкий шепот у самого уха, вызывающий дрожь во всем теле. В ответ мне захотелось прижаться к его телу, ощутить тепло прикосновений.
— Дим, не надо, — прошептала, из последних сил пытаясь отодвинуться от него. Но впереди были только перила, а сзади он — большой и горячий.
— Почему? — Вопрос колдун сопроводил невесомым поцелуем в шею, а его ладони накрыли мою грудь.
Предательское тело тут же отреагировало на прикосновения — внизу живота заныло, а соски напряглись в ожидании ласки.
— Не надо.
Сопротивляться не получалось, даже мой голос прозвучал жалко, неуверенно.
И Соколов это тоже услышал, почувствовал.
— Ты же хочешь этого… Танечка…
Ладони нежно сжали грудь, заставив меня со стоном прижаться спиной к его груди. Бедрами я почувствовала его напряженную плоть и задрожала еще сильнее.
Тем временем Димины ласки становились все смелее, горячее, желаннее… требовательнее.
— Ты такая сладкая… вкусная… сводишь меня с ума… Танечка…
Тут уже не выдержала я,
