длинный мундштук и потянулась за зажигалкой. Я поднялся из-за стола и по привычке распахнул окно. Знал, что сейчас комната наполнится удушающим запахом табачной вишни. — Все по правилам траура. Но кое-чего не хватает.
Наставница протянула мне небольшую бархатную коробочку.
— Одалживаю на мероприятие. Не смей терять. Они принадлежали мужчинам моего рода.
Я принял подношение обеими руками и осторожно открыл коробочку. Внутри на бархатной подложке тускло мерцали серебряные запонки со вставками из черного матового камня. То, что надо. Я никогда не уделял много внимания своей одежде, но сейчас оценил жест баронессы.
— Да, они подойдут гораздо лучше. Спасибо, ваше благородие.
— Повторюсь: не смей терять. Сами по себе они ничего не стоят — всего лишь серебро и оникс, но дороги мне как воспоминания.
Хорошо, что Фрося научила меня их застегивать, поэтому сейчас я не опозорился. Вообще, чем дальше, тем сложнее мне было выдавать себя пусть и за опального, но аристократа. Память прежнего Михаила не изобиловала образцовым знанием этикета, и в доме Матильды я то и дело балансировал на грани позора. Приходилось учиться на ходу.
— Ну все, теперь ты готов, — мягко улыбнулась наставница и потушила окурок. — Выезжаем. Подожди меня в холле.
Надевая пальто, я встретился с сонными Сперанскими. Рыжая троица как раз топала на завтрак. Заметив меня, ребята притормозили на лестнице.
— Привет, Миша! — Помахал рукой Боря. — Куда собрался в такую рань? Да еще и при параде?
— Нужно отлучиться по семейным делам.
Сонная Поля зевнула.
— Ну, удачи.
— Сегодня вернешься? — спросил Коля. — Я бы тебя еще осмотрел.
— Думаю, да. Вряд ли задержусь.
— Да, вернемся к обеду, — Матильда появилась в боковых дверях и жестом поторопила Сперанских. — Бегите завтракать, потом занятие проведет Ирэн. Потренируетесь в ментальных практиках. Вернусь — проверю.
Матильда успела приодеться по случаю. Черное платье ниже колен, пальто с меховой опушкой, небольшая шляпка с вуалью-сеточкой и нить жемчуга на шее. Выпендрежница. Даже в таких обстоятельствах старательно поддерживала славу первой модницы.
— Идем. Сегодня прокатимся с шиком, — она повесила сумочку на плечо и распахнула парадную дверь, поигрывая связкой ключей.
— Ну и ну.
Перед лестницей был припаркован роскошный двухместный автомобиль. Обтекаемый дизайн в стиле ретро, кузов выкрашен в матовый черный. В холодном утреннем свете тускло блестели хромированные детали. Я обошел авто спереди, бросил взгляд на хищную, но не лишенную изящества «морду» и мульку в виде затейливого герба со львами.
— Красивый зверь, — оценил я. — Вижу, вы цените автопром.
— Могу себе позволить, — осклабилась баронесса и распахнула дверь с водительской стороны. — Но этого красавца выгуливаю редко — слишком уж он… готичный. Сегодня как раз достойный повод.
Я сел, вдохнул аромат дорогой кожи салона и провел пальцами по лакированной деревянной панели торпеды. Да, такой тачке место разве что в музее или на выставке. Никогда в таких даже не сидел. Эффектная машина. Рычаг переключения передач был выполнен в виде черепа, а на руле красовалась гравировка готическими буквами — «Wittenberg Auto». Что-то немецкое, хотя совсем мне незнакомое. И, видимо, безумно дорогое.
Помимо запаха кожи был здесь тяжелый аромат цветов. Я обернулся назад и увидел роскошный букет лилий, перевязанных черной лентой. Вот что меня душило. Ненавижу лилии — от них вечно раскалывалась голова. Тем не менее жест я оценил: наставница позаботилась даже об этом.
Матильда изящно опустилась на водительское место, сняла шляпку для удобства и завела машину. Двигатель с готовностью отозвался, но на грунтовке, пусть и ровной, наставница решила не лихачить. Особняк и аллея быстро остались у нас за спиной, и мы выехали на шоссе.
«Лебяжье» — прочитал я табличку населенного пункта. Вроде где-то на северо-западе от города.
— Долго нам ехать?
— Около часа или чуть быстрее, — отозвалась Матильда. — Гнать не хочу. Если хочешь, пока поспи.
— Не выйдет. Уже слишком взбодрился.
— Нервничаешь?
— Нет. Скорее тоскую.
— Но держишься молодцом.
— Мне не привыкать хоронить близких, — тихо ответил я.
Матильда молча кивнула и прибавила скорости.
Зато под мерный рев мотора у меня наконец-то появилось время хорошенько обдумать события прошедших дней. Значит, моя семья умудрилась выкрутиться — вместо слабеющей силы Осколка я теперь использовал родовой источник. Нужно поговорить с отцом и выяснить, могло ли это стать следствием ритуала призыва. Интересно, они на это рассчитывали или сами не осознавали, что делали? Возможно, старшие члены семьи могли поделиться и еще какой-нибудь важной информацией.
И еще хотелось бы понять, какой резерв силы мне доступен и чем придется за это платить. Потому что за все всегда нужно чем-то расплачиваться.
— У вас с собой Око? — спросил я, когда мы сбросили скорость перед очередным населенным пунктом. — Хочу проверить ранг.
— Поройся в моей сумочке.
Я выкроил момент и подтянул к себе цепочку. Стараясь особо не копаться в вещах Матильды. Я на ощупь искал гладкую холодную поверхность небольшого шарика.
— Вроде нашел.
Выудив, я крепко обхватил артефакт пальцами и принялся ждать. Вскоре шар засветился насыщенным янтарным светом.
— Шестой, — бросив взгляд на Око, констатировала Матильда. — Восстанавливаешься понемногу. Вчера-то был седьмой.
— То есть сейчас он скачет потому, что я накануне потратил слишком много силы?
— Думаю, да. Вальтер сказал, что в ночь, когда он привез тебя, ты тоже устроил довольно серьезный всплеск силы. А потом я погоняла тебя по лесу… Так что ты несколько раз за прошедшие дни осушил свой резерв. Когда тратишь весь запас, ранг падает.
— Вот как… — Я вернул Око на место и уставился в окно на проносившиеся мимо домики. — Но я еще не чувствую, что восстановился полностью. Какой же у меня тогда ранг? Пятый?
— Может и четвертый. Подождем — увидим.
— При условии, что у меня будет возможность восстановить резерв.
— Ну, сегодня от тебя сила не потребуется. Это же похороны. Ты парень молодой, восстанавливаешься быстро. Думаю, завтра мы сможем оценить реальную картину.
Я кивнул.
— А относительно отличий родовой магии от Благодати Осколков… Насколько это важно?
— Ну, твои преподаватели в Аудиториуме знатно удивятся. Мы с Вальтером решили придержать эти новости. Хочу сама увидеть, как вытянутся лица профессоров в приемной комиссии, когда они поймут, откуда ты черпаешь могущество, — Матильда заговорщически подмигнула. — Ты произведешь фурор, Михаил. Возможно, станешь главным героем всего нового потока.
— Вы говорите так, словно уверены, что я пройду вступительные испытания.
— Я очень на это надеюсь. Но утверждать не могу. Зависит от того, что они придумают в этом году на десерт.
— А что было в прошлые годы?
— Мы не знаем. Студентам запрещено об этом говорить, а провалившимся ставят блок на память. В теории снять
