ни карканья ворон.
— Что вы сделали? — спросил я, устраиваясь в кровати удобнее. Даже собственный голос сейчас казался мне странным — словно приглушенным. — Какой-то блок, да?
Корф кивнул.
— Не хочу, чтобы нас подслушали. Дело серьезное.
Гость расправил полы кожаного плаща и уселся в кресло, в котором бдела Ирэн. Баронесса опустилась на кровать.
— Матильда кратко изложила все, что произошло, — начал он. — Как сейчас себя чувствуешь?
— Как недожаренная отбивная. Но понемногу становится легче.
— А сила? Чувствуешь?
Хороший вопрос. Я закрыл глаза, пытаясь прислушаться к ощущениям. Но теперь уже не знал, что и думать. Что если никакой Благодати у меня и вовсе не было? Что если вся моя сила — это мощь родовых духов? Как ее тогда оценивать и классифицировать? Но ведь Око что-то видело…
Я тряхнул головой, отгоняя лишние мысли. Они мешали сосредоточиться, а своим умом до истины пока что все равно не дойду. Так, Мих, закрой глаза, соберись, загляни внутрь…
Кажется, небольшой резерв у меня оставался. Но теперь пришло знание, что носить в себе я смогу лишь малую толику того, что способен применить. Словно каждый раз нужно обращаться к свету и черпать силу оттуда.
— Вроде восполнилось немного.
Корф снял с шеи медальон с Оком и протянул мне. Я поднял забинтованные руки и виновато улыбнулся.
— Боюсь, придется мне помочь, я тут слегка ранен.
— А, ну да, — отозвался тайный советник. — Извини, Михаил. Третьи сутки не сплю. Уже плохо соображаю.
— Служба? — улыбнулся я.
— Неусыпная. В Петрополе нынче неспокойно. Как всегда перед вступительными в Аудиториум. Знать съезжается со всей империи, приходится глядеть во все глаза. Некоторые кандидаты и их родня порой забывают о регламентах.
— Столичная жизнь может ослепить. Давай сперва я попробую, — Матильда достала из кармана кофты уже знакомый мне артефакт и надела перчатки. — Для чистоты эксперимента попробуем оба. Михаил, готов?
— Ага.
Холодная поверхность сияющего шарика коснулась моего лба. Приятно. Я увидел слабые фиолетовые отблески.
— Седьмой, — сказала баронесса. — Утром на поединке бил третьим.
Матильда убрала Око. Корф поднялся и приложил свой медальон к моей коже. Снова фиолетовый.
— Седьмой, — хмуро сказал он. — Интересно. Мотя, опиши еще раз те сферы, которыми он кидался в Ирэн.
Я едва не прыснул. Пистолетыч называл мою наставницу Мотей? Странное сокращение, звучало по-дурацки. Но Матильда, кажется, совсем не обижалась.
— Зачем описывать? — она протянула ему руку. — Сам прочитай мои воспоминания. Так надежнее.
Корф с сомнением взглянул на баронессу.
— Уверена? Точно?
— Нормально, справлюсь.
— В прошлый раз…
— Давай, Вальтер. Не стеклянная, не разобьюсь.
Пистолетыч помрачнел пуще прежнего, покачал головой, но все же взял пальцы Матильды в свою ладонь.
— Постараюсь быстро.
Я завороженно наблюдал за работой высококлассного менталиста. Корф явно пытался действовать максимально тонко, бережно — но раненое и так и не восстановившееся ментальное тело Матильды все равно скверно переносило внешнее воздействие.
Она закрыла глаза, тихо зашипела от боли, а потом всхлипнула.
— Потерпи, потерпи, девочка моя, — с удивительной для такого холодного человека нежностью успокаивал он. — Сейчас закончу.
И чем дольше он читал воспоминания Матильды, тем суровее становилось его лицо. По щекам баронессы потекли слезы, губы задрожали. Она вцепилась побелевшими от напряжения пальцами в складки моего одеяла — держалась из последних сил.
— Все. Хватит с тебя, — Корф приложил руку моей наставницы к губам. — Закончилось. Выдохни.
Матильда осторожно кивнула и смахнула слезы.
— Проклятье. Теперь каждый раз как в первый…
— Ты молодец, — подбодрил ее тайный советник. — Понемногу восстанавливаешься. Уже гораздо лучше. Глядишь, через пару лет придешь в норму.
Не знаю, что между ними происходило, но отношения там явно отличались от уставных. Хотя, если вспомнить, что травму Матильда получила при исполнении, а Корф был ее начальником, он вполне мог винить себя за ту трагедию. Впрочем, Пистолетыч не производил впечатление особо сентиментального человека. И все же относился к моей наставнице с особым трепетом.
— Это не Благодать, — тайный советник принялся задумчиво измерять шагами мою небольшую комнату. — Вернее, эту силу можно с натяжкой назвать Благодатью. Технически. Но на деле у Михаила случилось переплетение потенциала силы Осколка и древней силы рода. Род очень крепкий и древний — потому и чистая сила, которой он пользуется, обладает такой мощью.
Матильда внимательно слушала гостя, и по ее лицу я не смог прочитать, было это хорошо или плохо.
— Извините, — вмешался я. — Можете объяснить попроще? Я не понимаю.
Корф перестал кружить по комнате и наконец-то уселся, задумчиво поигрывая цепью медальона с Оком.
— Неудивительно. Родовая магия — это особый раздел манипуляций с Благодатью. Причем доступный очень немногим семьям. Для того, чтобы в полной мере раскрыть потенциал Рода, нужно соблюдать множество условий. Во-первых, Род должен быть древним — не меньше пятисот лет. В нем не должно быть самоубийц, родовых долгов и проклятий, а также других мощных негативных программ…
Голова шла кругом.
— Так родовая сила и Благодать — все же разные вещи? — уточнил я.
— В последнюю сотню лет у нас любую сверхъестественную силу именуют Благодатью и разделяют на ранги. Но Благодать появилась после Константинопольской находки, и было это меньше трехсот лет назад. В то время как родовая сила — гораздо более древняя история. Но редкая. Во всей империи наберется не больше десятка родов, которые могут черпать могущество из родового источника. К слову, не все они принадлежат к дворянскому сословию.
— Я с такими ни разу не сталкивалась на практике, — сказала Матильда.
Корф кивнул.
— Да и я видал всего несколько раз. Чем старше Род, тем сложнее сохранять его чистоту и использовать потенциал.
Я тряхнул головой, пытаясь уложить сказанное. Слишком много информации, и без примеров. То ли я не успел восстановиться после побоища, то ли просто временно отупел, но картинка в уме никак не складывалась.
— Вальтер Макарович, давайте по порядку, — попросил я. — Благодать — это следствие вмешательства Осколков. Про это я немного знаю. Что такое род, думаю, тоже понимаю. Но как работает его магия и почему, например, самоубийцы мешают использовать силу?
— Вообще все эти знания дают дополнительным курсом в Аудиториуме на третьем году обучения, — мрачно усмехнулся Корф. — Но, кажется, придется посвятить тебя экстерном.
— Жаль, записать не могу.
— А ты запоминай, Михаил. Для тебя это очень важно. И, что самое главное, может здорово помочь. Фактически Род — это энергетический носитель информации. Всей информации, всех событий, которые происходили с твоими предками. Каждое дело всякого члена рода фиксируется и записывается в этой структуре. Есть деяния, которые блокируют или отравляют Родовую силу. Например, самоубийцы вносят негативную энергию, поскольку основная задача
