романтическую мимику, что свойственна, когда мыслями уходишь в прошлое.
— Не знала, что у вас был роман.
— Да и никто и не знал. Это было столь быстро, что я и сам не понял, — а потом задумался, — но было здорово, правда. Я люблю вспоминать это время.
— Итак, она подсадила тебя на чаи? В голове складывается картина того, что Хандия не такая уж и испорченная девица.
— В каждом человеке есть и хорошее, и плохое, смотря что ты решишь показать миру.
— Да ты философ, дорогой мой, — засмеялась Мартини.
— Нет, серьезно. Образ Хандии, ее поведение, да и вообще всё, что все говорят — это не полная картина, понимаешь.
— Конечно, понимаю. Просто я не думала, это услышать от тебя.
— Это потому что я создал и показал всеми миру образ дурочка, — признался Ерш.
— Да, скорее всего из-за этого.
— Как и ты создала образ стервозной интриганки.
— Ах вот он как называется, — вновь засмеялась Мартини, ловя себя на мысли, что за последние сутки улыбается чаще чем за все полгода до этого.
— Да, примерно так.
Потом он замолчал ненадолго.
— Но ты не такая как твой образ, — признался Ерш.
— Да неужели, — если честно этот разговор начал утомлять Мартини. Точнее, она боялась услышать правду: кто-то проник в ее душу и увидел то, что она так лихо скрывала.
— В тебе столько боли, но ты умело ее скрываешь. Я думаю, то, что ты уверовала всех в своей силе, дает одновременно и тебе возможность, «силу духа» если хочешь это так назвать, не сломаться.
Мартини смотрела на этого зеленого паренька и хотела повернуть время вспять, чтобы не было этого разговора. Она вообще не любила такие вечера, где твою душу выворачивают наизнанку.
Одно дело Джузеппе. Она ему позволяла делать это, потому что влюбилась в него с первого взгляда. Но Ерш… да кто он такой, чтобы копаться в ней! Говорить, что она слабая!
Понимая, что если она пристанет к нему с претензиями, приведет к скандалу (выходом которого было неплохая идея — разорвать мнимый контракт между ними и никогда его больше не видеть), но ее останавливало то, что он реально мог подкинуть хорошую идею по поводу Суррогата.
— Ты что-нибудь придумал по поводу нашей миссии? — спросила она ровным голосом, меняя тему.
Ерш не сразу сообразил, о чем речь, ибо все еще летал мыслями в своей влюбленности и философии бытия.
— А, ты о Суррогате, — доедая ужин, ответил он.
Мартини просто кивнула.
— Как насчет найти Фавна? — встав и направляясь к раковине, проговорил он через спину.
— Что, прости? — переспросила Мартини, полагая, что ослышалась.
— Фавн, — как ни в чем небывало, повторил Ерш.
— Ты это серьезно, сейчас?
— Как никогда, — вытирая чистые тарелки вафельной салфеткой, ответил парень.
Мартини поняла, что видимо не все знала об этом человеке, что так фривольно стоит напротив нее и моет посуду. Он — сумасшедший! Поэтому встала и направилась в гостиную, перебирая в списке самый лучший способ порвать эти отношения без лишних эмоций. В голову приходило только: «Беги от него!».
— Эй, — вышел за нею Ерш, — что я такого сказал?
Женщина резко развернулась и наигранно распахнула глаза:
— Ты еще спрашиваешь?
— Неужели ты никогда о нем не слышала?
— О божестве? Из какой он там мифологии…эмм, греческой? Римской?
— Да, древнеримской, но все же…
— Что? Хочешь сказать, что веришь во все это?
— Да, и я тебе могу доказать, — со всей убежденностью, ответил ей Ерш.
Мартини не знала, что делать дальше, но чисто, чтоб доказать его неправоту, села и сказала:
— Слушаю очень внимательно, — закидывая ногу на ногу и обхватив их скрещенными пальцами, женщина сделала наиграно заинтересованное лицо.
— Я не очень понимаю, почему ты так скептически к этому относишься, — скрестив руки, прислонился к стене парень, — ты сама обладаешь магией.
— Это другое! — выпалила блондинка
— Да неужели? — попытался передать ее же интонацию парень.
— Да!
— И чем же твоя магия отличается от его?
— Он — вымышленное божество глупых людишек! Его вообще не существует, а я стою пред тобой.
— Так вот, дорогая, я докажу, что он есть, — и Ерш протянул ей руку.
— Что прям здесь? — усмехнулась она.
— Нет, нас ждет небольшое приключение в соседнюю страну. К счастью, это всего несколько часов в пути. К утру уже будем там, — уверил Ерш женщину, стоявшую напротив.
Мартини было нечего терять, кроме времени, естественно. Если этот чертов Фавн и существует, то кто знает, что он ей предскажет. Не стоит, наверное, упоминать, что женщиной она была несуеверной, в меру своего характера. Она не верила бы вообще в ничего сверхъестественное, если бы не свой собственный дар, так неожиданно у нее открывшийся в расцвет молодости. Это было шокирующим ударом, в последствии которого она смогла при правильном анализе выявить лишь плюсы. Здесь же упомянем что минусы тоже имели место быть, в следствии чего пользовалась Мартини своим даром редко, ибо заметила, что это отнимает очень много энергии и несет в последствии некий отпечаток в карму (в виде темной полосы, как пример).
У всего есть положительные стороны, согласитесь, даже там, где на первый взгляд, и не может быть — просто не настал тот случай, чтобы взглянуть на ситуацию под иным углом. Даже случай с этим Фавном (вполне вероятно несуществующим) мог принести ей пользу: Мартини рассчитывала немного отвлечься, развеять мысли, так сказать, чтобы придумать идеальный план поставить Суррогата на колени, ну и за одно избавиться от Ерша, пока не стал ее большой проблемой.
Текилу можно назвать скептиком. В чем это подразумевается, спросите вы? В данном случае, в сомнительности во всем!
«Интуиция» — она говорила всем, но это изощренная ее версия, если уж на то пошло. Порой, согласитесь, в собственном глазу и бревна не увидишь. Самоуверенность и убежденность в том, что она все знает, ослепили ее. Как и сейчас Текила была под влиянием чувств сомнений в своем партнере: ее не покидали мысли, что он врет ей или как минимум скрывает правду. Она маниакально пыталась поймать это в его повадках, жестах или просто во взгляде. Ей казалось, что Кумыс чем-то слишком взволнован, ведь когда он улыбается, глаза радости не выдавали.
Девушка вспоминала, каким он был во все прошлые их встречи, в особенности в после бара. Как горели его глаза, как он был галантен и самоотвержен. В нем чувствовался мальчишеский трепет и при этом надежность сильного мужчины. Но что с ним стало за последние сутки? Что так
