наркотиками, которые сам же и производит. Он очень талантливый химик, знаете ли.
— Мне казалось, что это не тот бизнес, в который можно просто зайти с улицы, — заметила я.
— С первой попытки у него и не получилось, — сказал Эллиот. — Но он довольно упорный человек. Он будет пробовать еще и еще, и каждая попытка будет приносить все больше трупов. В конце концов случится то, о чем я вам уже говорил. «Зеленый лед» попадет на наши улицы в товарных количествах. А потом случится несколько катастроф, в том числе, война с картелем, бойня в тюрьме, убийство полицейских и много чего еще. И жизнь близких самого мистера Райта тоже будет разрушена в тот момент, когда они узнают о нем правду. Как вы считаете, легко ли жить с таким знанием?
Мет — та еще гадость. Синтетический наркотик, действующий моментально и вызывающий практически стопроцентное привыкание. И стоит он относительно недорого.
И самое поганое, что его не надо ниоткуда завозить контрабандой, прорывая туннели или подкупая пограничников. Его можно производить на месте. Чем весьма талантливый химик мистер Райт и занимается.
— Цель вашей операции, несомненно, достойная, — сказала я. Чем меньше этой дряни будет на улицах, тем лучше. — Но вы не пробовали с ним поговорить? Рассказать, к чему это все идет?
— Вмешательство в чужой сюжет невозможно, — сказал агент Смит. — Кроме того, у нас нет доказательств грядущей бойни. Что мы можем ему сказать?
— Мы все знаем, не надо так, — предположила я.
Агент Смит улыбнулся.
— Сейчас мистер Райт в начале пути. Но он уже варит. И он уже убивал. Дальше эта история полетит с горы, как снежный ком. Завтра — один из немногих моментов, когда все это можно еще остановить малой кровью.
— Значит, кровь все-таки будет? — уточнила я. — Чья?
Он выложил на столик очередную фотографию. Два здоровенных лысых мексиканца белозубо улыбались на камеру. В этой истории, как я посмотрю, вообще довольно много лысых. Должно быть, у ее творца какие-то комплексы.
— Это братья, которые работают на картель, — сказал агент Смит. — Довольно высокопоставленные боевики, родственники одного из руководителей. Они считают, что в недавней смерти их кузена повинен мистер Райт и хотят ему отомстить. Завтра они придут за мистером Райтом к нему домой, и только вмешательство Мика Траута сможет остановить их и в последний момент спасти мистеру Райту жизнь.
— То есть, если я вырублю Траута, кузены покойного убьют мистера Райта и сюжет будет разрушен? — уточнила я.
— Это лучший выход.
— А потом вы их арестуете?
— Это не обязательно, — сказал агент Смит. — Противостояние картелю, лишенному сюжетной брони, не входит в наши планы. Пусть с ними разбираются мексиканские правоохранители. Наше участие в этом деле останется минимальным.
— И вы практически не запачкаете руки, — уточнила я. — Точнее, вы их вообще не запачкаете. Я запачкаю.
— Всего лишь один дротик со снотворным, — сказал агент Смит. — И вы спасете множество жизней.
— Но не жизнь самого мистера Райта.
— Нельзя приготовить омлет, не разбив яиц, — сказал агент Смит. — Кроме того, он преступник, у него рак, и он в любом случае умрет в ближайшее время.
— Насколько ближайшее?
— У нас нет точного тайминга, — сказал агент Смит. — Но думаю, что все случится в пределах одного года.
— А эти парни? — я постучала ногтем по фотографии мексиканских кузенов.
— Марко и Лионель, — сказал агент Смит. — Если все будет развиваться по сюжету, то через несколько дней они попытаются убить Фрэнка и умрут в результате этой попытки.
— А Фрэнк?
— Он умрет чуть позже.
— И ваша инфа…
— Стопроцентная, — сказал агент Смит.
— Раскроете источник?
— Не могу.
— Не покажете книгу? Хотя бы обложку? Пусть даже из ваших рук?
— Это не книга, — сказал агент Смит. — На этот раз не книга.
— А что же?
— Телесериал. Это печальная история полного морального падения обычного человека. История пробуждения демонов, которые живут в каждом, и которым на этот раз удалось взять верх. История об обычном школьном учителе, которые встал на путь зла, прикрываясь интересами семьи. Но на самом деле он творил зло, потому что ему это нравилось. Мистер Райт умрет в любом случае, и умрет он не от рака, но если мы позволим ему пройти этой дорогой до конца, умрет еще множество людей. Плохих и хороших, виновных и непричастных. И это я говорю только о непосредственных участниках этой истории, не упоминая о наркоманах, которые будут потреблять его продукт и людях, которые пострадают из-за них.
— Звучит интригующе, — ну, это был впечатляющий спич. Наверняка он его заранее приготовил. — Дадите глянуть хотя бы пару сезонов?
— Увы, — он развел руками. — Материала у нас нет.
— Но тогда откуда вы о нем узнали?
— Разе это не очевидно? — спросил агент Смит.
— Вы заполучили к себе человека, который провалился в наш мир из мира творцов, и он пересказывает вам самые известные сюжеты? — я выстроила наугад, и по непроницаемому лицу Эллиота было не совсем понятно, попал ли этот выстрел в цель. — В каком бункере вы его держите?
— Если бы такой человек на самом деле существовал, мы держали бы его в очень надежном месте, — сказал агент Смит, достойно выдержав мой долгий пристальный взгляд. — И никому бы о нем не рассказывали.
— Даже Цензору? Не думаете, что нас с ним стоит познакомить?
— Может быть, позже, — улыбнулся он. — Если такой человек, конечно, существует на самом деле.
— Считаете, что я с вашей организацией еще недостаточно повязана кровью?
— Мне кажется, вы не совсем правильно все это воспринимаете, — сказал агент Смит.
— Нельзя приготовить омлет, не разбив яиц, — процитировала я. — И мы, типа, вместе готовим омлет, только разница в между нами в том, что вы этот омлет кушаете, а я — тот самый край сковороды, о который вы бьете яйца.
Как ты понимаешь, закон Кэррингтон (несведущие люди называют его законом Мэрфи, но мы-то знаем, как оно на самом деле) не мог не сработать, и все пошло не по плану.
Да и план-то, если честно, изначально был так себе.
В Альбукерке было жарко. Это стало понятно еще на трапе, а когда я снизошла на бетон взлетно-посадочной полосы, он попытался прожарить мои подошвы прямо через кроссовки. Я сняла куртку, но, когда мы добрались до машины, моя футболка была уже влажной от пота.
Эллиоту тоже приходилось несладко, но пиджак он снимать не стал. Наверное, опасался, что я замечу его бронежилет.
В машине — это был зеленый прокатный «форд таурус» — работал кондиционер, так что можно
