согласился Рид. Будто очередная маска на долю секунды спала с его лица. – Давно я ни с кем не общался по душам.
Нэсса сделала очередной большой глоток.
– Не переживай по этому поводу. Я тоже.
– Значит, завтра мы либо поубиваем друг друга…
– Либо у тебя появится друг, если ты ещё не забыл, каково это, – с тенью лёгкой усмешки закончила она.
– Может, ты и права, Нэсса. Я давно забыл, что такое друзья.
В полнейшем молчании они просидели ещё несколько минут, просто глядя на крохотное пламя затухающего костра. Казалось, половина жизни прошла перед глазами бывшей воровки за столь короткое время. А потом Рид снова заговорил:
– Полтора года назад Эрин наняла меня как сопровождающего до Нордлина. Она хотела поступить в Астанскую Академию Магов. Но я не спросил об этом, а она не рассказала.
– И ей ты отдал свою жизнь? – неожиданно перебила Нэсса. Где-то глубоко внутри неё острая игла пронзила сердце. Нэсса знала, что не промахнулась. Но будто попала в саму себя.
– Не ей, – спокойно продолжал маг. – Но вместо.
Он улыбнулся.
– Знаешь, эти древние родовые проклятия – опасная штука. Но я не жалею. Эрин уже не придётся с этим столкнуться, а я и так все эти годы искал возможность навсегда покончить с демоном.
– Эрин, значит, – задумалась Нэсса. – Но ты не в Нордлине сейчас.
– Я не в Нордлине, – Рид на секунду задумался. – Я в Терниях. И, видимо, снова в гуще проблем.
– Знаешь, Даниэль… Я в той же гуще проблем. И мне кажется, сугубо по твоей вине.
– Возможно, не стану отрицать очевидного варианта. Но разве тебе это не нравится?
– Шутишь? Какой нормальный человек пожелает себе таких заноз в задницу?
– Хм… Ты, например?
– Такое ощущение, что меня раскусили, – рассмеялась Нэсса.
– Это было несложно.
– Значит, ты ещё и откинуться планируешь? А когда, если не секрет?
– А Бездна его знает! – задорно ответил Даниэль. – Но, видимо, ещё успею наворотить здесь.
– А если завтра утром за тобой явится это родовое проклятье в обнимочку с госпожой Дорс Велен? Прикажешь мне одной всё разгребать?
Нэсса улыбалась, но взгляд собеседника мгновенно стал пронзительным и серьёзным. Всполохи угасающего пламени грубыми тенями очертили его профиль.
– Нэсса, – выговорил он и надолго замолчал. – Ты хороший человек. Я бы с великим удовольствием пообещал, что не брошу тебя в этом дерьме одну… Но это не в моих силах. Прости.
– Звучит вроде бы искренне? – усмехнулась она.
– Звучит до безобразия искренне.
– Но ты отдал своё обещание другой.
– Отдал.
– Жаль.
В ответ Рид неопределённо пожал плечами.
– Если встретишь её когда-нибудь… Не говори ей об этом, хорошо?
– Так она не знает? – неожиданно Нэссу пробрал почти истерический хохот. – Вот это самоотверженность! Нет, теперь ты явно не похож на магистра Рида, которым пугают непослушных детей воров и убийц!
– Да иди ты, – беззлобно бросил он.
– Неужели ты втюрился?
– Агнесс, Нэсса… Разве я похож на ТАКОГО человека?
Рид говорил спокойно, но глаза смотрели не на неё, а сквозь. Будто мысли бродили совсем в другом месте…
– Ты прав, не похож, – резко и громко произнесла Нэсса, вырывая его из раздумий.
– Тогда я всё ещё веду в счёте!
– Пей! – Она протянула ему бутылку.
– Много? – рассмеялся Рид.
Она поднялась и подошла к нему вплотную, под её ногами захрустела промёрзшая листва. Луна наконец спряталась за облаками, и ночной лес погрузился в безмолвную темноту, нарушаемую лишь редкими всполохами.
– До дна, маг. До дна.
Он бросил на спутницу ироничный взгляд исподлобья, но всё же допил бутылку, отбросил её за спину и с наигранной беспомощностью поднял руки.
– На абордаж?
– Интересная метафора. На абордаж, – усмехнулась Нэсса.
Она медленно подхватила застёжку плаща, притянула его к себе и поцеловала.
На рассвете через западные ворота Терний в город въехала дорогая позолоченная карета. Стоявшие на посту сонные охранники не потрудились её досмотреть. Знаки Ковена по бокам выдавали не последнего в иерархии человека, а лезть к магам себе дороже. Уж если эта братия и захочет чего спрятать, простым смертным подавно не разобраться.
Лишь получасом позже, когда новости о трагедии разнеслись по всему городу и таки достигли самых дальних ворот, сонные служащие получили свой заслуженный нагоняй. Они в спешке водрузили на ворота Шары Обуздания, втайне молясь, что им не придётся наткнуться на архимагистра.
Тем временем карета остановилась у одной из таверн в центре города. Из неё неспешно вышла молодая черноволосая девушка, подбирая полы дорогого ярко-алого платья с глубоким чувственным вырезом. Не оглядываясь, она сразу направилась ко входу.
За стойкой привычно дремал мальчишка. Гостья требовательно и так звонко щёлкнула пальцами, что он подскочил на стуле.
Мальчик недовольно огляделся, но, заметив богато одетую госпожу, моментально залебезил и даже сделал неловкую попытку приветственно поклониться. Нечасто к ним заглядывали такие важные персоны.
– Госпожа, прошу прощения за беспорядок! Уборка будет сию же секунду! Сейчас все наши комнаты свободны.
Гостья недовольно поморщилась.
– Не нужны мне твои комнаты. Скажи лучше, где постояльцы? – Её голос звучал холодно и спокойно.
– Ох, простите, госпожа, я не могу…
Серебряная монета, будто появившаяся из воздуха, громко шлёпнулась на стол. Мальчишка быстро спрятал её и снова попытался повторить поклон. Вышло ещё более неуклюже, чем в первый раз, но девушка никак не реагировала.
– Так это, последний господин, снимавший комнату, съехал несколько дней назад. И больше не появлялся никто.
– Проводи меня в его комнату.
– Госпожа желает её снять? – Его лицо просветлело.
– Проводи и не задавай вопросов.
Ещё одна монета опустилась на стойку.
Войдя в комнату, Адалия огляделась и улыбнулась. Она была близка к цели, как никогда.
На кровати лежал дорожный плащ, а на столике у кресла – откупоренная бутылка вина и наполовину пустой бокал. Она взяла его в руку и понюхала. Маришоль, красное. Столько лет спустя Даниэль остался верен своим вкусам.
Она опустилась в кресло, достала второй бокал и налила себе половину. Покрутила его в руках, разглядывая утонувшие в алом напитке блики солнца, но пригубить так и не рискнула. Что-то внутри болезненно обрывалось снова и снова. Шесть лет спустя, казалось, боль стала тише. Но это было там, далеко, в её мире, где больше не было Рида. Здесь же, с бокалом Маришоля в руках, старые раны вновь открывались, так и не успев по‑настоящему зажить.
Многое изменилось за эти годы – она сама стала другой. Хочется верить, что и прежних ошибок она больше не совершит.
Адалия улыбнулась. Осталось только дождаться.
Пару
