что глава Совета Магов, сам Его сиятельство герцог Рихард де Алеманьа собственной персоной, недостоин, пригласить тебя на ужин. А вот храбрый спаситель брата звучит куда надежнее. — Он уже наклонился, чтобы поцеловать меня.
— Рик! Мы нашли! Нет, ну ты представь? Никакой магии. Просто три слоя белил. И сперва она его приклеила. Все, как Клари и сказала. — Арчи влетел в зал, а в руках у него была цепочка с перепачканным белой краской медальоном. За ним ввалились счастливые мальчишки.
— Давай уничтожим оправу, — сказал герцог, выпуская меня из объятий и забирая медальон у Арчи.
Они склонились над медальоном. Герцог применил несколько заклинаний, а затем, вынув камень их оправы, спрятал его в карман. Оправу кинули в магическое пламя камина. К утру это станет куском металла.
— Я думаю, всем нам нужно отправиться отдохнуть. Завтра сложный день. И мне бы хотелось выспаться, так же, как и вам. Клари, позволь я тебя провожу. — Арчи взял меня за руку и повел в отведенные мне комнаты.
У двери я пресекла все попытки Арчи поговорить со мной и ускользнула в спальню.
Утром мы все вместе сидели в Малом рыцарском зале и ждали известий. Маги, что прибыли ранним утром прошли мимо нас сразу в комнату, которую приготовил Рик для изгнания призрака. Это была комната, где она жила последние годы. Так как призрак не давал ничего менять в замке, то и комната сохранилась идеально для ритуала. Так нам объяснил Арчи.
Но вместо известий к нам, шаркая и охая, спустился дворецкий, который помогал идти слабому и бледному Себу. Ох, что тут началось. Мы его зацеловали и затискали. А потом, разумеется, накормили, так как он был страшно голодный. Кошмаров в своем сне он не видел. Сработала сеть Линкарна и не давала призраку атаковать Себа. Маги, выйдя из комнаты почти сразу уехали. Страшно все оказались занятые. Мы тоже стали собираться. Себ высказал такое пожелание, заявив, что, несмотря на изгнание призрака, ночевать он тут не хочет. Собрались мы быстро. Всем ужасно хотелось поскорее уехать. И уже в самый последний момент я хлопнула себя по лбу.
— Мы же вообще-то часослов пришли полистать? А призрака мы и трогать не собирались. Может, все-таки глянем? — спросила я, обводя всех взглядом.
Арчибальд первым рассмеялся. За ним покатились мальчишки. Даже герцог улыбнулся.
Они были страшно веселые эти молодые братья Лимбурги. Постоянно окликали друг дружку. А в их мастерской кипела работа. Жан, Поль и Эрман. Я уже знала, что они скоро погибнут, все трое, заразившись магической чумой. Это мне Себ еще в дороге рассказал, пока мы добирались. Но их работа была великолепной. На странице, что была сейчас передо мной, были их портреты в красных тюрбанах. Грааль не был разукрашен камнями, но из-за короны, украшавшей его, мы его и опознали. Лица художников веселы и жизнерадостны. Вдруг тот, которого звали Эрман, обернулся ко мне и сказал:
— Начни свой путь в январе, детка. Мы нарисовали Грааль в январе. И ты запомни свой январь.
И видение пропало. Я прижала пальцы к вискам. Лимон. Замок на скале. Улитка. Декабрь. Что все это значит?
«Сандро Боттичелли
был первым европейским
поэтом-романтиком
в центре творчества, которого стоит любовь
и трагическая утрата любви»
Волкова П. Д. «Мост над бездной»
С каждым днем я влюблялась все сильнее. Герцог дарил мне цветы и конфеты, драгоценности и новые платья. Когда эмакум Альма сказала, что юные нески не должны принимать таких подарков, я пожала плечами и уверила, что ему нравится это делать. А мне нравится их принимать. Мы ходили в рестораны, кафе и кондитерские. Болтали обо всем на свете. И мне было безумно интересно всё, что Рихард говорил. А он слушал мои рассказы про мой мир, и я чувствовала его неподдельный интерес.
В моем мире у меня был небогатый опыт отношений. Но никогда не было такого дивного периода ухаживания. Герцог присылал каждый день магического вестника. И я ждала их с замиранием сердца. Я то и дела подбегала смотреть, не прилетел ли он. Там было обычно всего несколько слов. О том, куда мы сегодня пойдем ужинать, или гулять. Всего несколько вечеров мы не провели вместе, но это было связано с его работой, совещаниями и Советом Магов. В эти дни я отчаянно скучала, понимая, что привязываюсь к нему все сильнее. И когда он на следующий день появлялся, и мы отправлялись в очередное необычное место на ужин, моему восторгу не было предела.
Иногда он приезжал сильно уставший, и мы просто весь вечер катались по городу на машине. Он отпускал водителя и сам садился за руль. Мы останавливались и долго целовались, а потом сидели, наблюдая за огнями ночной Лютеции.
А еще мы гуляли по городу, залезали на башни и колокольни, и один раз на звоннице залезли под самый большой колокол, где даже Рихард мог встать во весь рост и внутри него опять целовались.
Герцог водил меня в театр, где все смотрели только на нашу ложу, а не на сцену, обсуждая мое платье, драгоценности, прическу. А не музыку, постановку и игру актеров. В его ложе в антракте мы тоже целовались, спрятавшись за тяжелыми шторами.
Все газеты наперебой судачили, только о новом романе Его сиятельства герцога Рихарда де Алеманьа с переселенкой Кларисой Липринор. Всё было забыто, пресса обсуждала только один вопрос: чем наши отношения закончатся. Газетчики соревновались в остроумии, но все же упорно побеждала версия о моем самоубийстве, после того как герцог меня бросит. В том, что он меня бросит, не сомневался никто. Вопрос был только в том, когда это случится. О том, что наши отношения продлятся долго или вдруг закончатся свадьбой, не написала ни одна газета. Это было из области совсем уж нереального.
Мне если честно были безразличны все эти статьи и разговоры. Мэтр не возражал. Популярность его магазина выросла до небес. Выручка била все рекорды. Он продавал даже то, что годами пылилось, и было никому не нужно. Многие просто заходили под предлогом покупки на меня посмотреть. А поскольку мэтр не жаловался, я решила все эти сплетни просто игнорировать.
А однажды герцог спросил меня, кого из великих художников я бы хотела увидеть в своих видениях. Я подумала и назвала Сандро Боттичелли. Он всегда был одним из моих любимых художников. Каково же было мое удивление,
