они проворачивали этот трюк. Причем меня интересуют и удачные, и неудачные исходы. Это, Гриша, на тебе.
– А чего я сразу?
– Язык у тебя без костей, но в доверие ты втираешься легко, – ответил за меня Сперанский. – Я, впрочем, тоже пару яблонек потрясу. Есть у меня знакомцы среди старшекурсников.
– Отлично, – отозвался я. – А теперь, господа хулиганы, всем спать.
* * *
Карантин, как и напророчили лекари, занял еще два дня. Меньше, чем ожидалось, но больше, чем хотелось бы. В очередное утро, когда мы, намывшись и надушившись, ожидали разноса завтрака, в дверь постучали медицинские работники.
– Карантин снят, господа, – улыбнулся уже знакомый нам лекарь. На этот раз он был без маски, перчаток и плотного сияния «Берегини».
– Так быстро? – удивился Сперанский.
– Ложная тревога. У одного больного, которого посчитали распространителем, оказался вовсе не вирус гриппа, а обострение весьма редкого хронического заболевания. Причем этого можно было избежать, сообщи он точные сведения о своем здоровье при поступлении. Так что все вы вольны свободно передвигаться по территории.
Мы с ребятами переглянулись, и я вздохнул с облегчением. Ну наконец-то начнется настоящая учебная жизнь.
Радовались мы, впрочем, недолго.
Первой парой поставили общую для всего потока Историю применения Благодати – предмет, который был интересен мне как пришельцу в этом мире, но вела его древнейшая старуха с голосом столь монотонным и успокаивающим, что половина курса уснула сразу же, а вторая едва продержалась до середины пары. Я честно старался записывать историю обнаружения Великих Осколков в подвалах Собора Святой Софии в Константинополе, но несколько раз просыпался от храпа Малыша на соседнем ряду. Грасс то и дело тыкала его в ребра, но заставить этого детину проснуться так и не смогла.
Следующей парой шла литература – до сих пор не понимал, на кой черт ее запихивали во все вузы. Казалось бы, аристократия, имевшая давать своим отпрыскам лучшее образование, могла прекрасно справиться с погружением оных в литературный контекст. Но нет же, вместо того, чтобы учить нас Благодати, первый день обучения состоял сплошь из скучных общих предметов.
После обеда был предмет «Естественные науки» – этаких синтез физики, химии, математики и биологии для гуманитариев. Тоска смертная, преподаватель перескакивал с темы на тему, пытаясь объединить необъединяемое и впихнуть невпихуемое. На ней я, разморенный перевариванием супа с лапшой и бифштекса с гречкой, благополучно и заснул.
Зато куда интереснее оказался поход в местную библиотеку. Решив прошвырнуться по местам для самостоятельной подготовки, я набрел на роскошный читальный зал и принялся ходить вдоль стеллажей с книгами. Припомнил, что неплохо было бы поискать Радаманта среди выпускников Аудиториума.
Шансов найти его было немного, но следовало проверить списки. Желательно – отыскать альбомы выпускников за каждый год и попробовать узнать среди них того человека с парализованным лицом…
Но не успел отойти далеко, как что-то хлестнуло меня по ладони.
– Что за…
Я с трудом проглотил остаток фразы. На меня взирала красотка-библиотекарша с указкой в руках. Именно этим предметом мне и прилетело.
– В зале запрещено находиться без читательского билета, господин первокурсник, – поправив стервозные очки на переносице, сказала она и кивнула в сторону входа. – И ряд книг можно трогать исключительно в перчатках.
Я проследил за ее взглядом и увидел ящик с белоснежными тканевыми перчатками, сиротливо дожидавшимися меня в начале стеллажа.
– Прошу прощения, не заметил.
– Но читать-то вы умеете? У входа огромный стенд с правилами на двух языках, – тихо прошипела библиотекарша. – Эх, первокурсники… Одно и то же каждый год. Прошу за мной.
Чувствуя неловкость, я последовал за девушкой. Каблуки у нее были столь невероятной высоты, что бедра при ходьбе покачивались крайне эротично и вызывали мысли отнюдь не об усердной учебе. Словно почувствовав мой взгляд, девушка обернулась и криво усмехнулась.
– Пялиться неприлично, молодой человек.
– Я и не пялюсь. Просто думаю, удобно ли в таких туфлях по лесенке лазать? Книжки-то высоко расставлены, а лестница крутая. Одно неловкое движение…
– Не жалуемся, – отрезала библиотекарша.
Едва мы достигли стойки у входа, как передо мной очутилась анкета.
– Заполняйте, – велела стервозная дамочка и отложила указку. Хотя какая дамочка? На вид – студентка-старшекурсница или недавняя выпускница. – И мне нужен ваш студенческий билет.
– Еще не выдали, – отозвался я. – Карантин же был…
– Тогда не имею права зарегистрировать.
Я многозначительно улыбнулся.
– Ой ли?
– Не положено!
– Может сейчас заведете, а потом я занесу документы?
– Нет, юноша. Так у нас дела не делаются.
– А если я вызовусь помочь? Скажем, тяжести потаскаю или пыль протру?
Библиотекарша облокотилась на стойку – да так, что я мог хорошенько рассмотреть ложбинку ее груди, приспустила узкие очки на нос и уставилась мне прямо в глаза.
– Что у вас за срочность, юноша?
– Хочу посмотреть альбомы выпускников.
– И это срочно?
– Всяко лучше, чем праздно шататься по коридорам. Домашних заданий еще не дают, погода для прогулок неподходящая… Я Михаил Соколов, кстати.
Девушка молча кивнула на свой бейдж, который я не сразу разглядел, ибо отвлекали расстегнутые пуговицы ее рубашки.
«Елена Владимировна Скворцова», - прочитал я.
– Елена Владимировна, может я все-таки смогу как-то помочь? Труд, знаете ли, превращает обезьяну в человека…
Стервозная красотка театрально вздохнула, покачала головой, но, к моему удивлению, согласилась.
– Нужно повесить пару стендов в малом зале, а для этого требуется мужская рука. Справитесь, Михаил?
– Отчего же не справиться? – осклабился я. – Показывайте фронт работ!
Дело оказалось плевым. Я-то ожидал, что стенды окажутся огромными, а это были всего-то большие рамы с убранными под стекло тетрадями знаменитых выпускников. В Малом зале, оказывается, находился внутренний музей Аудиториума, и там размещали памятные предметы, принадлежавшие выпускникам.
– Готово! – отрапортовал я и обернулся к библиотекарше. – Принимайте.
Пока Скворцова ходила едва ли не с рулеткой и уровнем вдоль стендов, измеряя углы и расстояния, я было расслабился, но ненадолго.
«Миш!», - внезапно раздался в моей голове голос Ронцова. – «Слышишь меня?»
«Да», - мгновенно отозвался я.
«Ты сейчас где?»
«В общей библиотеке».
«Можешь подняться на второй этаж мужского крыла?»
«Срочно? я тут слегка занят помощью одной особе».
«Боюсь, что да. У меня проблемы. Три огромные проблемы и уже один фингал под глазом…»
Твою мать! Ну как он умудрился нарваться? Оставил его одного всего на час, велел не разгуливать по другим этажам – и нате! Получитесь, распишитесь. Хьюстон, у нас проблемы.
«Где тебя поймали?» – рявкнул я прямо в голову Ронцову.
«Вторая лестница… Между пролетами… Миш, я не продержусь долго. Это второкурсники».
«Жди. Бегу».
Я мигом спрыгнул
