в другую плоскость. Они становятся просто людьми. Это проявляется не сразу — но постепенно заброшки их просто перестают интересовать. Они становятся нормальными. Понимаете?
Я посмотрел на Соню. Есть ли между нами сильные эмоции? Конечно. Ещё как есть! Мы просто настолько свыклись с ними, настолько поверили в правила игры, что они стали просто естественным фоном…
— Первый качественный скачок произошёл три года назад, в самом начале вашего второго сезона, — продолжал Максим, — могу предположить, что это как-то связано с вылазкой на полигон под Нижним. Просто по времени так совпало. После этого момента ваша результативность начала зашкаливать. Но само качество сердец было на обычном, среднем уровне. Я ждал нового скачка, не инициируя новые ступени посвящения — был уверен, что ваш потенциал далеко не исчерпан и, если начать применять «костыли-помощники» слишком рано — можно так и не дождаться его раскрытия. Кто же мог подумать, что следующий скачок окажется таким… впечатляющим?
Куратор вздохнул и сделал небольшую паузу, прикрыв глаза. Я терпеливо ждал, когда он заговорит снова.
— Это стало ясно после того, как вы добыли золото. Но я хотел быть совершенно уверенным, — продолжал он, — для этого привлёк вас к одной не совсем обычной операции…
— В Чите? Полигон? — вмешалась Соня.
— Да, — кивнул куратор, — пускай общий результат был, скорее, негативным, но вы показали чудеса возможностей проникновения… но об этом позже. Мы пока про вас говорим. Я считаю, что в этом сезоне случилось что-то, сильно сместившее эмоциональный фон у вас внутри группы. У меня есть одна гипотеза. Знаю, для кого-то со стороны это выглядело бы смешно. Тем более моё начальство в это, скорее, не поверит. Но, я думаю, это случилось после того, как Соня решила завести кошку. Вот её, — он указал на Басю; мы с Соней синхронно вздрогнули, — вот видите? — улыбнулся Максим, — я же говорил. Новая привязанность. Казалось бы — просто кошка, но какой эффект?
Повисла неловкая пауза. Я видел, что Соня колеблется: не ответить ли на откровенность откровенностью? Мне этого не хотелось, поэтому я сказал:
— Может, кофе ещё? — спросил я, — кажется, в сухпайке сгущёнка есть. Можно намешать, вкуснее будет.
Максим улыбнулся.
— Конечно, — кивнул он, — сам справишься?
— Ага, — кивнул я и направился в сторону багажного отсека.
Надо бы воспользоваться паузой, чтобы обдумать сказанное куратором. Наметить линию поведения. И потом — мы ведь так и не спросили, что он планирует делать с книгой? И что она такое? Но мысли почему-то категорически отказывались течь в практическом направлении.
Вместо этого я вдруг вспомнил ту самую вылазку в Нижний. Это правда, наша команда тогда была на грани распада. Мы сошлись в жёстком клинче, и это едва не закончилось плачевно.
Вроде начиналось всё как обычно: нашли интересный объект, изучили доступную информацию, приняли решение ехать.
В то время мы передвигались на «Джимми», на слишком дальние поездки не замахивались, и Нижний идеально подходил нам.
Мы выдвинулись в субботу, рано утром, что не стоять в пробках. У Сони было отличное настроение, играл её плейлист, и она едва заметно двигала плечами в ритм музыки. Тогда я вдруг заметил, какой у неё красивый профиль.
— Гостиница в самом центре, — сказал я, предвкушая день отдыха, который мы запланировали перед броском на заброшку, — я же говорил, да?
— Говорил, — Соня улыбнулась уголками губ, — все уши прожужжал. Ну, молодец, что сказать. Не зря ты наводчик.
Я улыбнулся в ответ.
Где-то на границе Владимирской области мы остановились на заправке. Я залил бак, взял себе кофе и, поколебавшись секунду, заказал ещё одну порцию для Сони. Она редко пила кофе, но почему-то в тот момент мне показалось это уместным.
— О, спасибо! — сказала она, когда я протянул ей стаканчик, — ты прямо мысли мои читаешь. Как раз хотела попросить.
Я довольно улыбнулся.
— Люблю лето! — сказал я, когда мы тронулись. Мы не стали включать кондиционер, и я протянул руку в открытое окно, чтобы поймать ладонью упругий встречный поток воздуха.
— Да то ж из наших не любит, — ответила Соня, сделав глоток кофе.
— Как-то жить хочется, да?
— Ага.
— А ещё мне нравится, как пахнет Солнце, — сказал я.
Соня рассмеялась.
— Ты так говоришь, как будто был в космосе, — сказала она.
— Я не об этом. Знаешь, есть такой особый запах от кожи, когда на неё солнце светит. Очень приятный такой.
Соня подняла руку, которую, как и я, держала на дверце с открытым окном. Осторожно понюхала свою кожу.
— Да, есть что-то такое, — сказала она, — кажется. Но тогда это запах кожи на солнце. А не самого Солнца.
— Наверно, — я улыбнулся и кивнул. Потом понюхал свою руку.
— Интересно, у тебя такой же запах? — спросил я.
— А дай понюхать, — попросила Соня.
Я скрестил руки, чтобы протянуть ей кисть, которая была на открытом солнце. Соня обнюхала её с серьёзным видом. Потом снова понюхала свою руку.
— Что-то общее есть, — кивнула она.
— А дай сравнить! — попросил я.
Соня поднесла кисть к моему носу, стараясь не загородить обзор. Я втянул воздух. Запах лета и солнца был таким сильным, что у меня в груди зашевелился целый клубок эмоций. Хотелось жить. Петь. Прыгать. Внизу живота потеплело.
— Ты хорошо пахнешь, — вырвалось у меня, и я оторопел от собственной смелости.
Соня улыбнулась и медленно убрала руку.
— Спасибо, — тихо сказала она; на её щеках играл румянец.
Остаток пути мы слушали музыку. Играло что-то очень подходящее настроению: такое же лёгкое и воздушное. А мне в голову лезли непрошенные мысли. Невозможные, неприличные, желанные, сладкие. Стоило моргнуть — и перед глазами вставали такие сцены, которые я не имел права видеть.
Кажется, Соня чувствовала моё настроение. А, возможно, испытывала то же самое.
Заселившись в гостиницу, мы пошли гулять. Прошли кремль, посмотрели на выставку старой военной техники. Соня залезла на самолёт времён Великой Отечественной, я успел её сфотографировать, но тут же появился охранник и строго нас отчитал. Хорошо хоть обошлось без штрафа и полиции.
Потом мы спускались к реке, по красивому каскаду лестниц. Тут Соня увидела работающий фуникулёр и загорелась прокатиться. Времени было более, чем достаточно и мы тут же отправились на станцию.
По дороге мы взяли в магазине по пиву и предусмотрительно спрятали их в небольшой пакет.
Мы подгадали так, чтобы сесть в кабинку вдвоём. Как только двери закрылись, мы открыли пиво и сделали по глотку.
Помню, что это был момент чистого, ничем не замутнённого счастья. Лето, солнце, Сонин запах, эйфория.
