тем сильнее я мрачнел. Прав был Мишаня, когда говорил, что милиция под медведевскими ходит. И ведь даже не парятся: остальные присутствующие в кабинете посмеиваются. Все всё понимают.
Вот теперь я чувствовал моральное право разнести здесь все к черту. Выяснять про Ризому? Вот у этих? Да гопота в подворотне и то была честнее этих лицемеров.
— Как там тебя… Артем, — прочитал с листа опер. — Я же вижу, ты человечек-то понимающий. Думаю, между этими вариантами выбор сделаешь без проблем? Может и вовсе слова про рабство назад забрать хочешь?
— Может да. А может и нет. А может — пошел ты?
С лица опера тут же сошла улыбка. Он пристально впился взглядом.
— Сейчас мой коллега, — он показал на сотрудника за соседним столом. — Накроет тебе голову пакетом. А я напомню тебе, какие удары ты еще пропустил в драке. Они на тебе быстро нарисуются.
— Не, — равнодушно сказал я. — Ты просто нахер пойдешь.
— Ну, сук…
Дверь в комнату резко открылась. На пороге стояла женщина в милицейской форме. Только начавший вставать из-за стола опер сел обратно.
— Где у вас задержанный последний? — спросила женщина. — Я его забираю.
— Вот этого шкета? — уточнил опер с таким выражением лица, словно это было из разряда невозможного. — Чего он тебе сдался? Он за языком следить не умеет, сейчас как…
— Да, срочно забираю. Он по моим эпизодам проходит, надо допросить.
— Так я уже оформляю! — не сдавался опер. — Мы еще даже личность не пробили. Мне этот гаденыш еще нужен. Уж извини, Лен.
— Я сказала: забираю его прямо сейчас, — надавила женщина.
— Ай! — махнул рукой опер и злобно посмотрел на меня. — Я сразу понял, что за ним висяки. Пшел!
Я улыбнулся ему в ответ. В мыслях представил, как он запоет, когда я впечатаю его в потолок. Особенно хорошо ему будет висеться на люстре. Но говорить ничего не стал. Пока не стал.
Посмотрим, насколько тут разнятся кабинеты. Может, кто-то меня сдал как одаренного, а это уже другой уровень? Эх, не хотелось бы обламывать им такой сюрприз.
Встал, проследовал за женщиной. Или — девушкой? Молодая, тот типаж, когда косметикатолько возраст накидывает. Она была одета в милицейский темно-синий костюм, не то китель, не то мундир, изящно подчеркивающий ее фигуру. Ноги покрывали черные капроновые колготки.
Идти пришлось аж на этаж выше. В наручники меня не заковывали, автоматом не целили. Значит, пока не видели опасного преступника, и на том спасибо. Надо отдать должное, милиционерша вовремя вмешалась, иначе преступником мне точно пришлось бы стать, как бы грустно это не звучало.
Как только мы зашли в кабинет, сказала:
— Сафонов, иди погуляй.
И человек в штатском вышел из комнаты, не задавая вопросов.
— Садись. — Она указала на стул, сама села за стол и представилась: — Старший следователь Корнилова Елена Михайловна.
Оперлась локтями так, чтобы находиться ко мне как можно ближе.
— А теперь слушай внимательно. — Она заговорила жестко, но практически шепотом. — Рассказываешь все, что знаешь о Медведевых и как с ними связан.
Сказано это было эффектно, сильно, с характером. Вот только опер уже всячески отбил доверие к милицейским делам, так что ответ я подбирал еще более тщательно, чем прежде.
— С чего бы мне иметь с ними какие-то дела?
— С того, что я все слышала, — еще более тихо сказала Елена.
— Хм, — пустился я в размышления, устроившись поудобнее. — Если слышала, значит, знаешь, как мне опер угрожал. Если знаешь и не реагируешь, значит, происходит это не первый раз. А может и не десятый. А если не реагируешь, значит, фактически поддерживаешь. Значит, соучастница. Значит, нет тебе веры.
— Ты… — на секунду она обомлела и не нашла слов, чтобы ответить, только стукнула кулачком по столу. — Чтоб ты знал, я этих медведевских второй месяц в разработке держу! — зашипела она, нависнув надо мной еще сильнее. Виду приоткрывалась упирающаяся в рубашку грудь. — Они таких как ты либо назад возвращают, либо в дурку отправляют. Ты пока что первый живой свидетель! И судьба твоя, знаешь ли, очень шаткая.
— Значит, ты там что-то в разработке… держишь, а своим же все с рук спускаешь. Говорю же, соучастница.
На самом деле мне просто хотелось отыграться за опера. Я искренне не мог понять, как можно с такими людьми вместе работать и оставаться нормальным человеком.
— Чтоб ты знал, они всех крышуют! — злобно проговорила она, сжав руки в кулаки. — Везде на короткой ноге. Как ты не поймешь, что от меня вообще мало что зависит? Мой профиль — серийники. Мне в это вообще лезть нельзя.
— Тогда я подытожу, если ты не против: вместо того, чтобы искать серийников, ты копаешь против своих коллег. И мне ничего не мешает сдать им тебя, рассказав, что ты хочешь посадить Медведевых.
— Рискни, — развела руками она. — Давай-давай, посмотрим, кому они поверят. Только про самих Медведевых я не говорила. Попробуй еще этих аристократов засади. Ими уже другие люди займутся, если доказательная база будет.
Я старался реагировать быстро, не дать ей возможности заметить, что в чем-то сомневаюсь. В то же время звучало все намного более разумно, чем у опера. Могла ли следователь врать? Легко, по любому пункту. Но посмотрим правде в глаза — в ее обществе мне находиться куда более приятно, чем у упырей-оперов.
— Ладно, — выдержав паузу, ответил я. — Мне кажется, наше общение несколько не заладилось. Предлагаю попробовать сначала.
— Разумно, — не долго думая, согласилась она.
— Я Артем, но друзья зовут меня Думером.
— Буду звать Артемом, — едва заметно кивнула она.
— Не хочешь быть моим другом?
— А мы уже на «ты»?
— Ты первая начала, — пожал плечами я. — Из чего я делаю вывод, что тебе так комфортнее.
— Давай не будем отклоняться от темы, а то придется пробовать в третий раз.
— Ну а почему бы и нет? Я готов делать это столько раз, сколько ты захочешь.
— Ловлю на слове. А теперь, Артем, с чувством, толком, расстановкой о медведевских. — Она замолчала и, заметив на себе мой долгий взгляд, добавила: — Пожалуйста.
Я заговорил. Рассказывать все в деталях, разумеется, пока было рано. Дал общие наметки, сказал, что могу показать место, что знаю внутренний распорядок и могу опознать некоторых представителей банды. Не преминул добавить, что это также касается оперуполномоченного этажом ниже и некоторых других фигурантов из смежных структур.
— Это к делу не относится, — тут же вмешалась Елена. — Продолжай.
— В общих чертах — пока хватит, — заявил я.
— Что значит «пока»?
— Теперь твоя очередь, Лен.
— Допрос веду я, — возразила она.
— Не. Допрос вел оперуполномоченный
