Лены явно сильно ее любил, раз позволил ей жить дальше. Какой же силы должна была быть эта любовь к дочери, чтобы заглушить в лучшем инквизиторе маниакальную жажду уничтожения чужеродной магии? Я не представлял даже.
А Лена… Она была уверена, что отец ее ненавидел. Знала бы она, насколько все на самом деле наоборот… Сколько усилий пришлось потратить этому инквизитору, чтобы скрыть своё дитя от своих же коллег. Как сложно ему было запечатать волшебство в новорожденной дочери, чтобы ни одна живая душа не почувствовала в ней запретную магию. Теперь понятно, почему он в один момент отошел от своих дел. Он просто не мог продолжать и дальше свою жестокую работу, когда сам скрывал результат запретного плода своей любви. Отказался от собственной магии, медленно сходил с ума от невозможности следовать зову долга и зову сердца одновременно. И в итоге ослаб так, что позволил себе погибнуть в автокатастрофе вместе с любимой женой. Он ведь сам точно мог выкарабкаться, я уверен. Уж на создание защитного купола у него сил бы хватило. Он выжил бы, а его жена… Не факт. И он не стал карабкаться, а позволил себе уйти. Невероятно…
Мне вдруг стало ужасно жаль отца Лены. Грустная судьба у него была, если задуматься. Но дочь он свою сберег на славу, и даже она сама считала себя обычным человеком.
– Игорь? С тобой все в порядке?
Звонкий голосок Лены выдернул меня из транса. Посмотрел на нее затуманенным взором, чувствуя, как голова начинает закипать от свалившейся на нее информации.
Понятия не имел, что делать со всей этой ситуацией. Вот так просто взять и отпустить от себя Лену я уже не мог. Я буду бороться за нее всегда и везде, чего бы мне это ни стоило. Я уже мысленно считал ее своей и не собирался отказываться от своего "сокровища".
– Ладно, – наконец сказал я. – С этим будем разбираться позже.
– Но…
– Позже, – настойчиво повторил я и улыбнулся через силу. – Давай закончим все рабочие дела и будем разбираться со своими личными.
Лена кивнула и покорно направилась за мной на последний этаж небоскреба, туда, где нас уже ожидали для подписания договора. Я шел как в тумане, плохо соображая, куда и зачем иду. Двигался на автопилоте. В конце концов толкнул тяжелую деревянную дверь и вошел в просторный зал, где нас должен был ожидать Бенджамин. Он и сидел тут, весьма довольный и подозрительно счастливый. А рядом с ним за столом вальяжно расселся человек, которого я меньше всего ожила тут увидеть.
– Ты? Что ты тут делаешь?
Я хмуро смотрел на Дениса, который поглядывал на меня столь снисходительно, что почему-то сразу возникло дикое желание дать ему по физиономии.
– Боюсь, это уже я могу спрашивать у тебя. Что ты тут делаешь, Игорь?
– Я-то пришел для подписания договора. А вот ты…
– Нет. Для подписания договора пришёл именно я. Это ведь прерогатива генерального директора компании. Коим ты больше не являешься. А наш контракт уже подписан, и мы друг друга более чем устраиваем, да, Бенджамин? – улыбнулся Денис, обернувшись к Бену.
Тот радостно закивал, как китайский болванчик, и сказал:
– Что ж, раз наш с вами диалог на сегодня закончен, я могу идти. А вам, Денис, я так полагаю, следует объясниться со своими коллегами? Что ж, вы можете остаться здесь. А мне, с вашего позволения, нужно бежать по другим делам.
Бен пожал руку Денису, кинул досадливый взгляд на Лену и презрительный – на меня. Хлопнул дверью, и в кабинете воцарилась гнетущее молчание.
Краем глаза заметил, как побледнела Лена. Она ни звука не издала, но я почувствовал исходящие от нее волны страха.
Я и сам напрягся. Недавней легкости в теле и мыслях как ни бывало.
– Поясни свои слова.
– С удовольствием, – расплылся Денис в гаденькой улыбке. – Видишь ли, нам стало известно о твоих домогательствах до новой сотрудницы, и совет компании единолично решил отстранить генерального директора от работы. А так как ближайшей кандидатурой на этот пост был я, то сам понимаешь…
Денис развел руками в стороны, как бы говоря "так все и получилось". Я старался сохранять внешнее спокойствие, хотя внутри меня потихоньку зарождалась буря.
– Очень интересно, до кого это я домогался?
– До Елены Костьяновой, конечно же.
– Что? – ахнула Лена и испуганно посмотрела на меня, мотая головой. – Но он не домогался до меня! Это неправда!
– Молчи, Лена, – жестко сказал Денис, и я заметил, как Лена странно дернулась при этих словах, схватившись за браслет на руке. – Я понимаю, как тебе страшно и больно говорить обо всем этом, – тяжело вздохнул Денис. – Понимаю, что тебе боязно прогневать Строганова. Он запугал тебя? Принуждал к насилию? Бедная моя девочка! Представляю, сколько тебе пришлось натерпеться от него! Понимаю, что ты боишься потерять свою должность и оказаться не у дел, но рядом со мной ты можешь не бояться. Я смогу защитить тебя от нападок человека, у которого большие проблемы с психикой.
– Что вы имеете в виду, Денис? – прищурился я. – У меня нет никаких проблем.
– У нас имеются неоспоримые доказательства вашей неуравновешенности.
– Это какие же? Хотелось бы их увидеть, знаете ли.
Денис щелкнул пультом, и на экран тут же вывели фотографии, очевидно, снятые на скрытую камеру. Они были довольно плохого качества из-за большого увеличения, но на них четко можно было разглядеть испуганную Лену и мое лицо, перекошенное в ярости. Это я вчера в порыве вспышки гнева прижал ее, желая то ли встряхнуть как следует, то ли зацеловать до одурения.
– Фотография выдернута из контекста, – сухо сказал я. – На самом деле все было не так, как вы пытаетесь представить.
– Факты неопровержимы, – расплылся Денис в сладкой улыбке. – И совет директоров меня поддержал. Помимо этого, у нас есть доказательства того, что вы много лет пили запрещенные лекарственные препараты, у нас есть выписка из больницы, куда вы недавно попали после передозировки.
– Это всего лишь сильные успокоительные. Выписанные для меня по настоянию личного доктора, у меня есть рецепт. Это не запрещено законом.
– С вашим доктором мы будем разбираться отдельно, – мурлыкнул Денис. – Полагаю, он просто был вашим замаскированным пособником.
Я почувствовал, что во мне зреет вспышка гнева. Поднимается из самых глубин, медленно, но верно прорывает все эмоциональные блоки. Я был просто в бешенстве, если честно. Было понятно, что вся эта чушь была тщательно спланирована, под меня просто активно копали, и пытаться оспорить тут что-то бессмысленно. Никто не будет слушать мои оправдания. За меня
