я потушу огонь”, — обратился я к Денисову.
“Ага. Легко сказать”.
Мне тоже пришлось кисло. Погасить занявшееся от какого-то химиката пламя было непросто даже одаренному. Другая природа, и соединить этот огонь с той же “Жар-птицей” не получалось.
Залить водой? Могу уничтожить записи — чернила растекутся. Но лучше мокрые улики, чем улики, превращенные в пепел.
Я воззвал к источнику и быстро преобразовал силу в “Водяного”. Первое, что пришло на ум, хотя и не самое удачное. Со стихийной Благодатью я пока что работал плохо. Над огнем возник пузырь воды, и по моей команде он прорвался, залив пламя.
Ага. Поди погаси так просто.
Рот и горло саднило. Я надышался этой дряни и чувствовал, что долго здесь пробыть не смогу. Никакого сквозняка — все валило только через единственный выход.
Денисов гонялся за на редкость прытким дворником — тот умудрялся уворачиваться от “Кос” и даже швырял в Костю какими-то мелкими, но острыми шипиками. Один вонзился в мою защиту и увяз. Я мельком взглянул на него — зачарованный. Возможно, наш дворник не был одаренным — иначе сейчас уже бы применил силу. Но у него точно был одаренный друг-артефактор…
Я вытаскивал из огня остатки бумаг и артефактов, больше заботясь о записях. Кое-что сгорело наполовину, фотографии пузырились и стали нечитаемыми. Огонь не гас, и я увидел в основании кострища ту же темную жижу. Значит, правильно я сделал, что не стал убирать ее “Жар-птицей”.
— Ну сучара!
Я услышал звук ударов, что-то рухнуло, покатилось — Денисов умудрился схватить дворника и мутузил его от души.
— Погоди! Убьешь! — рявкнул я, пытаясь сбить пламя с еще одной папки. — Вытаскивай его наружу!
Денисов еще раз съездил пойманному шпиону по лицу и поволок в коридор. Я оглянулся, нашел свой мешок — ну конечно, Денисов забыл о нем в пылу сражения — собрал те немногие бумаги, что смог спасти, и сунул внутрь.
Легкие разрывало. Вытащив мужика, Денисов прислонился к стене и пытался откашляться.
— Хр…. Ха-тьфу! Что же за яд там горел…
Я в это время бросил мешок на пол и склонился над мужиком.
— Ты перестарался, Константин.
Лицо шпиона было в крови — бровь разбита и свисала над глазом, губы растрескались, изо рта текла кровь — видимо, минус пара зубов. Один глаз стремительно заплывал, но второй смотрел прямо на меня.
— Опоздали, — улыбнулся мужик алой улыбкой. — Ничего вы не найдете.
— Зачем ты следил за нами? — Денисов оттолкнул меня и принялся трясти мужика.
— Костя, стой! Надо выбраться отсюда, потом допросим.
— Нет, он скажет все сейчас!
Да твою же мать. Ничего он не скажет, если Денисов продолжит угощать его лещами.
— Кость, тихо. Остановись. Если он помрет, то мы ничего не узнаем. Дай мне его осмотреть.
Вражина неохотно отодвинулся, давая мне пространство для работы.
Шпион снова оскалился.
— Ну и компанию ты себе выбрал, Соколов. Вот уж от кого не ожидал.
Я пропустил сарказм мимо ушей.
— Как тебя зовут? Имя!
И в этот момент позади нас что-то грохнуло. Взрыв был такой силы, что с потолка посыпалась крошка, а сквозь проем из зала вылетели горящие головешки. Мы с Денисовым инстинктивно отпрыгнули и выставили барьеры.
— Что за…
Я снова подполз к мужику.
— Костя, у нас проблема.
Денисов обернулся на меня.
— Уверен, что лишь одна?
— Он мертв.
Даже сквозь толщу сажи было видно, что вражина побледнел.
— Как… Он же только что…
Я указал на нож в груди. Не знаю, из какого ботинка этот подлец его вытащил, но ему хватило тех нескольких секунд, чтобы нас облапошить.
Шпион смотрел на меня все той же алой улыбкой — вымазанные в крови зубы скалились на меня с триумфом победителя.
— Да чтоб оно все… — Денисов тихо опустился на пол рядом со мной. — Спасти можешь?
Я покачал головой.
— Нет. Он знал, куда бить.
— Проклятье…
— Что все это значит?!
Я вздрогнул, услышав до боли знакомый голос. Медленно повернул голову и увидел последнего человека, которого хотел бы встретить при таких обстоятельствах.
Охваченный ярким сиянием “Берегини”, на нас взирал куратор Мустафин в сопровождении двух вооруженных сотрудников охраны.
— Подняли руки и отошли от него! — скомандовал один из бойцов и для пущей убедительности взял Денисова на мушку.
Увидев оружие, Костик побледнел пуще прежнего. Автомат был явно зачарованный. Издалека походил на отечественный “Корд” из моего мира, но явно улучшенный не только Благодатью. Черт знает, что на него могли навернуть артефакторы. Может даже мой барьер не спасет.
— Господа, прошу без глупостей, — сухо проговорил Мустафин. — Делайте, что велят.
Мы с Денисовым одновременно подняли руки и отошли от трупа. Я бросил взгляд на свой мешок.
Проклятье. Еще не хватало, чтобы куратор нашел записи и маячок.
Второй боец быстро подобрался к трупу, проверил пульс, зрачки, дыхание — и покачал головой.
— Все. Покойник. Без шансов.
Мустафин тихо выругался.
Подхватив мое барахло, он попробовал было заглянуть в зал, откуда все еще валил дым, но быстро отказался от этой затеи.
— Вызывай сюда спецбригаду и сообщи Окуневу, пусть всем здесь займутся, — велел он второму бойцу.
— А с этими что делать? — спросил тот, что держал нас на мушке.
— Вывести отсюда к чертовой матери. Да и самим лучше не задерживаться. Судя по вони, горит химия. Мы без оборудования, долго без вреда не протянем.
Убраться отсюда было отличной идеей. Не знаю, сколько я вдохнул этой дряни, но мозги у меня понемногу начали плыть. В глазах то темнело, то двоилось, а то и вовсе начинали плыть радужные круги. Дышать становилось совсем тяжко. Казалось, еще немного — и я выплюну легкие.
Рядом со мной повалился на пол Денисов — видимо, вдохнул больше моего, и отравленный дым доканывал его быстрее.
— Да шевелитесь вы Христа ради! — рассвирепел куратор. — Павел, помоги ему.
Я взмахнул рукой.
— Я… Я могу…
— Молчать, Соколов. Лучше пока придумай, как будешь все это объяснять.
Он был прав. Со стороны и для непосвященного все это смотрелось более чем очевидно и совершенно не в нашу пользу. Двое студентов с известной на весь Аудиториум скверной репутацией забрались в подземелье, устроили полный разгром и в довершение ко всему убили человека.
А когда в моих вещах найдут бумаги, которые так стремился уничтожить наш покойный дворник, когда поймут, что шарик — маячок…
Поздравляю, Миша, тебя либо запишут в революционеры, либо просто в убийцы. И у Денисова, к слову, будет гораздо больше шансов отмазаться — все же его
