— Да-да, я понимаю, — уверенно кивал на яростное шипение паука. — Я бы не умер. Да, уверен. Давай уже закроем тему. Ты разобрался с маной?
Паук резко шикнул и, перебирая своими лапками, побежал к астральному телу. Оно, кстати, перестало представлять из себя покрытую черной кляксой с глазами штуковину. Нет, глаза остались, только вот былого величия в них не было. Забитые и напуганные.
Паук пополз по ноге к плечу. По телу прошли мурашки от маленьких прикосновений.
Паук вновь шикнул и клякса слезла с левой стороны астрала. То, что оказалось под ней…мне не понравилось. Красная сторона опасно пульсировала, то тут, то там вырывались странные всполохи энергии, мигом втягивающиеся обратно.
Паук осторожно ткнул лапкой в этот красный цвет.
Волна боли прошла в том месте, куда дотронулся паук. Боль была сильной настолько, что даже стоять на ногах было невообразимо трудно. Я задрожал, как лист на ветру, догадываясь, но так и не до конца понимая, что произошло.
Паук поднял свои передние лапы, привлекая к себе внимание затуманенных от боли глаз. Поднял взгляд на горящие раскаленными углями бусины глаз. Он, стараясь не трогать эту пораженную часть, спрыгнул, вновь шикнув на черную жижу, после поглощение астрала которой боль почти моментально заглушилась.
В полете он вырос до доходящего мне до колена создания. Его лапа остановилась в миллиметре от левого глаза. Отшагнул и протянул ладонь. Чуть расплывчатая она предстала передо мной.
Прикрыл сначала правый глаз. Фокус не ловился, рука так и оставалась размазанным пятном. Открыл правый. Чёткая ладонь без нареканий.
В моём внутреннем мире я могу создавать всё, что душе угодно. Зеркало появилось перед лицом, зависнув в воздухе. Открыл заплывший кровью левый глаз. Полностью черный, без признаков здорового органа, он темным овалом застыл, и хоть сам глаз спокойно мог поворачиваться, в этой темноте этого видно не было.
Паук раздосадованно и как-то обиженно шикнул, повернувшись к астралу. Сотни глаз сосредоточились на нём, словно не понимая, что он хочет. Его лапа впилась в тёмное пространство. Яростное шипение, часть черной кляксы слезла с астрала, мигом затянув недостающую часть.
За секунду оно доползло до меня, и, забравшись, влилось в глаз, полностью заменив его. Десяток мелких золотых глаз открылись в этом темном овале. Завибрировав от неудобства, они соединили что-то внутри. Зрение выровнялось, став ещё чётче, чем раньше.
Словно выходящие за рамки нормального, я смог разглядеть маленькие волосинки на сливающимся с пространством пауком. Светлые от краски волосы поблескивали, отражая невидимый свет в этом тёмном пространстве, каждый волос был как на ладони, мельчайшие детали. Всё это не было больше скрыто ограничениями человека.
— Хух, неплохо, а второй можно? — паук на это только шикнул и отвернулся, вновь приняв свою маленькую форму.
На протяжении часа мы вели беседу, в которой он отчитывал меня за непродуманные действия. Но быстро свернули эту тему, сосредоточившись на главном — восстановление нестандартной до стандартной маны. Либо заиметь возможность осознанно переключать эти два режима, что было бы куда полезнее и функциональней.
По его словам, этот организм гораздо сложнее, чем прошлый. И дело не в строении органов, дело в энергетической структуре, которую будто кто-то поцарапал. Из этой царапины резерв работает со сбоями, меняя полярность выделяемой маны. Но так как это всего лишь царапина, я всё еще могу поглощать нейтральную энергию.
Дабы залатать эту трещину, мне придётся в какой-то момент остаться без маны насовсем. Как сказал паук, месяца должно хватить, чтобы залатать эту оплошность. Но месяц без маны — самоубийство. Неизвестно, сколько дерьма произойдёт за это время, и даже нахождение в безопасности не поможет. Потому что безопасности у меня нет, особняк Тасков такое себе решение. Там сильнее меня только сестра, и то вчера улетевшая на новый рейд.
Как сложно, в моё время таких проблем не было. Ходи да убивай, зарабатывай на жизнь и дело с концом, иногда в прямом смысле. Но тогда у меня был двойник, который поглотил паук, до сих пор. ДО СИХ ПОР его переваривающий. Навык оказался сильным, да не то, что сильным, ужасающим, воздействующим на структуру мира.
Ранее, когда паук только проснулся, он почувствовал аномалию в груди этого тела. Тёмное пятно, окутавшее сердце. Но в один момент оно просто пропало. Исчезло без остатка, словно никогда и не существовало.
— Когда это произошло? — в горле стало суховато.
«В день получения денег. И в момент появление ящерицы». — раздался его голос в моей голове. Шепелявый, режущий слух, но несмотря на это, мёдом ложившийся на уши.
Ящерка, давшая мне способность поглощать души умерших. Ящерка, подарившая возможность стать другим, отличным от остальных. Появившаяся непонятно откуда, но родная, словно всегда была рядом.
Паук подтвердил мои мысли. Это создание не простое животное. Что-то большее.
В голове пулей пролетели уже позабытые слова одного старика:
— Чтобы ускорить падение, Высшая находит ребенка, в которого сажает свой росток. Долгие годы он растет, не понимая своей сути, не понимая некоторых своих решений. Росток передаётся от ребенка к ребенку, от души в душу, но в один момент захваченная душа оказывается утеряна. Поглощенная другой, более сильной.
Росток. Он не упоминал, чем именно окажешься росток.
— И росток будет повиноваться, словно ребенок, вбирать всё, что делает носитель.
Вбирать всё. Значит ли это, что своими действиями я угробил мирное создание? Возможен ли исход, в котором ящерка, повинуясь моей воле, сама начала высасывать души других, чувствуя моё стремление к силе? Нет, она заранее всё знала. Её действия были разумными и самостоятельными, она знала, что делает.
Чёрт. Так мало информации. Я всё больше путаюсь.
Тело плюхнулось на твёрдую тёмную поверхность. Поджал ногу к груди и закрыл рукой глаза.
— Ха-а, как же дерьмово жить в неведении, — голос надломился.
Каким бы весёлым я не казался, как бы себя не вёл. Мир кидает в меня камни, которые я не способен увидеть. В этих камнях живут осколки, осколки, которые нужно собрать, как пазлы, сложив целостную картину происходящего со мной. Странный старик, переместившийся со мной паук, должный быть привязанным к телу, неизвестная способность парня, в которой кроется гораздо больше, чем на первый взгляд. Много больше.
Взгляд сосредоточился на еле напоминающих сферы способностях. Паук, почти ангел, непонятная змея, и внушающий своими размерами голем.
Ангел почти полностью стал собой, появились небольшие очертания лица, золотистые, ниспадающие до земли волосы и белоснежные, с него ростом, крылья. Но вот с лицом я погорячился, лик, словно сотканный из света без ярких опознавательных признаков, яркие золотые глаза, высокомерно взирающие на каждого и фигура, не уступающая заядлым культуристам. Прошедший сотни войн, защищая человечество и разочаровавшись в них, он собирался возвыситься, став кем-то большим, чем-то большим. Но провалился и пал, став пустой оболочкой себя прежнего.
Змей, своими размерами поражающий воображение. Достигающий высотой минимум пятиэтажку, своей голубой чешуей с белыми вкраплениями, некогда раздирающей небесные просторы. Летающий на недоступной для человеческого взора высоте, он повидал многое, горящие изумрудами глаза с мудростью взирали на мир, словно на своё дитя. Величественный, единственное слово, подходящее ему. Единственный, доживший свой срок и погибший в гордом одиночестве, застав начало новой эры человечества.
Голем, в легендах сдерживающий извержения вулканов, из-за чего с могучих рук натягиваясь, падали капли магмы, растворяясь, так и не долетев до пола. Состоящий из неизвестной руды, его прочности могли позавидовать некоторые небожители, разделенные на секции алые глаза внушали страх и уважение. В меру добрый и печальный своей судьбе, он с горечью в груди некогда наблюдал за спасенными его руками людьми. Но он понимал, ему не место в этом мире. Как бы силён голем не был, его не хватит, чтобы защищать человечество вечность. И в одиночестве, запечатав вулкан Мауна Лоа, он отдался в руки Госпоже Смерти.
Последний — паук. Его Тьма привлекала, многие сошли бы с ума, пав ниц перед его могуществом и жаждой силы. Своими размерами закрывающий солнце, поглощая его свет и принося родную стихию в Мир, он уничтожил его, оставив
