что дождалась.
– Спасибо, что вытащил меня оттуда.
– Я же обещал.
В этот момент воровка отступила на шаг и будто пришла в себя. Она вновь опустилась на излюбленное бревно.
– Значит, любишь продумывать план заранее? Всё рассчитывать? – усмехнулась Нэсса наконец.
– Даже я не могу предусмотреть всего, – улыбнулся Рид в ответ.
– И насколько быстро нам нужно сейчас драпать?
– Неподалёку от дороги у меня есть лошадь.
– Она там с голоду одна в лесу не померла?
– Обижаешь!
Тракт оказался довольно далеко от места их ночной стоянки. Ни единой тропы не прорезало густой лес в этом месте. Прошло не менее часа, прежде чем они выбрались на дорогу, а Нэсса успела красочно выложить всё, что она думает о непроходимых лесах, встреченных ею наёмниках, магах и интригах – в самых нецензурных эпитетах. И не забыв приплести к этому всех Четырёх Богов, в которых она не верила, что совершенно не помешало им попасть под раздачу. В ответ Рид лишь хмыкал, а местами даже хохотал в голос. Но всё равно делал это как-то стеклянно, будто мыслями бродил далеко не здесь.
Луна взошла высоко над головами беглецов лишь когда они выбрались на тракт и теперь ярко освещала утоптанный путь до самого горизонта. Нэсса прервала поток красноречия, осознав, что наконец-то выдохлась. Даже полегчало немного, вот только публика выдалась сегодня неблагодарная. Как подменил кто-то мага после проклятых Терний…
Угольно-чёрный конь прилежно ждал хозяина в кустах у дороги сытый и никем не тронутый.
– Пустынно здесь. – Даниэль огляделся.
– А ты ожидал ночную ярмарку на тракте? Не в столице же.
– Да нет, Нэсса, оглядись!
Она послушно огляделась, так и не разгадав, что он имеет в виду. Действительно, абсолютно пустой тракт стал слегка зарастать. Будто с неделю или две им никто не пользовался. Лишь свежие следы одинокой кареты отпечатались на дороге.
– Не самое популярное местечко, ты удивлён?
– В городе убили наместника. В том городе, где стоит крупный гарнизон.
– Они должны были отправить охраняемый отряд в столицу, – догадалась Нэсса. – Отчитаться королю… Или искать тебя! Может, это была карета гонца? – Она указала на свежие следы.
Лицо Рида мгновенно ожесточилось, и он лишь молча помотал головой.
И будто в ответ на их вопросы, вдали со стороны города показался одинокий всадник. Он гнал лошадь во всю прыть.
Даниэль накинул капюшон на голову и слегка отошёл в тень, утянув её за собой. Но ночной путник промчался мимо них, даже не оглянувшись.
– А вот и гонец, – сказала Нэсса вслед удаляющемуся человеку.
– Поздновато, – недовольно отозвался Рид.
– Так что ж ты Слэна не поторопил?
Нэсса уже собиралась выскользнуть из кустов назад на тракт, но Рид поймал её за руку и удержал. Прижал руку к губам и рванул ещё глубже в тени – они тут же сомкнулись за ними, скрывая от дороги. Возмутиться Нэсса не успела. Теперь она тоже слышала мерный гул тяжёлых шагов.
Короткий вскрик удалившегося гонца, ржание перепуганной лошади. Она замерла, стараясь почти не дышать. В напряжённом молчании они стояли во мраке и слушали, как мимо маршируют вооруженные люди. На этот раз их было куда больше сотни. Ровным строем они шли в сторону Терний.
Дождавшись, когда шаги утихнут вдали, Рид с наскока запрыгнул на заждавшегося в нетерпении коня и протянул ей руку. Но Нэсса сама ловко вскочила в седло и со всей дури стеганула поводьями.
Лесная тропа сменилась бескрайними полями, тонущими в блёклом лунном свете до самого горизонта. Нэсса чувствовала на затылке ровное и спокойное дыхание Рида. Сейчас было неважно, куда и от кого они бежали – движение было в её крови.
Эрин нервно бродила по своей комнате. Полтора года назад это небольшое помещение стало её домом на долгие шесть лет. Но сегодня весь новый мир мог рухнуть в мгновение ока.
С недельным запозданием, скорее намеренным, чем случайным, пришло письмо от отца. После долгой разлуки он впервые лично написал ей. Всего шесть слов: «Буду на Великое Празднество в столице».
Конечно, её родные знали, куда сбежала блудная дочь. Эрин регулярно переписывалась с матерью и старшим братом. Но вот от отца не было ни слова, да и прочие письма, приходившие из родового поместья, обходили эту тему стороной.
Первое письмо матери состояло сплошь из причитаний. Она не корила её за побег, лишь просила не делать глупостей и вернуться. Намекала на грозящую ей в столице опасность. Но ни слова о проклятье.
Со временем, поняв, что упрямая дочь не переменит своего решения, она сменила причитания и уговоры на угрозы. А когда и это оказалось бесполезным, графиня смирилась. С тех пор тон переписки значительно потеплел, что не могло не радовать Эрин.
В отличие от матери, старший брат Ларос с самого первого письма восхищался поступком сестры. Их всегда соединяли довольно тёплые, почти дружеские отношения. Поэтому он искренне радовался за неё и мечтал вырваться погостить в столицу. К сожалению, дела не позволяли. Или отец…
Не писал и самый близкий друг юной графини Мартин. А ведь именно он помог её побегу осуществиться. Эрин сама отправила на его имя не одно письмо, но ответа так и не было. Или штатный маг не приносил писем Мартину, или… Эрин боялась, что отец узнал о его роли в этой истории и прогнал со двора. И Ларос всегда тактично обходил эту тему в своих письмах.
Эрин обречённо вздохнула. Предыдущую бессонную ночь она провела, пытаясь составить отцу ответ. Но, вспоминая историю с проклятьем и непреклонность родителя, её охватывало отчаяние. Что она может ему сказать?
Подойдя к обучению с привычной прилежностью, она ещё в первый месяц выбилась в лучшие ученицы. К сожалению, не находя в ней выдающихся способностей к магии, преподаватели хвалили послушание и память. Любая лекция отпечатывалась у Эрин в голове лучше всяких манер и этикетов, вбиваемых с детства. Хотя даже простой световой шар, которыми к праздникам кишели все улицы, давался ей с титаническими усилиями. Но она не сдавалась, и довольно слабый дар втройне окупался старанием.
С друзьями в новой школе везло ещё меньше. Любимчики преподавателей никогда не нравились прочим адептам. На первый курс было набрано около двух сотен юных дарований, и первая же экзаменационная сессия скосила половину из них. Корона не собиралась допускать в элитную школу недостаточно способных или старательных. Обычно к третьему курсу доходило не более
