потоп. Не помню, чтобы так бывало…
– Как заслужили, так и льет. – ответил святой отец. Он получил свой виски и, в одну секунду осушив стакан, подал знак, чтобы его наполнили еще раз.
– На севере говорят, огонь с неба идет. – добавил мужчина в пиджаке и с рыжей щетиной. От лесов уже одни головешки остались. А люди выгорают так, что и следа потом нет.
– Это ты все, Харл, говорили тебе не выть по ночам перед святым крестом. – рассмеялся кто-то из угла.
– Ну, а уж ты, Фред, ты как на свет божий появляешься, так это уже проклятие всему миру. – ответил другой голос.
– А море вы видели? Оно словно взбесилось.
– Так и есть. Гляди того, дома смывать начнет.
– Говорят, в святой день кто-то рыбачить выходил. Теперь пока морю все назад не вернешь, никакого добра нам не будет.
– Ну если так, то назад нужно не рыбу, а людей морю отдавать, так говорят…
– Все чушь. – успокоил людей святой отец. – Как должно быть, так все и есть. А вам бы поменьше трепать разную ересь своими грязными языками, и ничего плохого не станет. Уж, если откуда и выходят все беды, так из ваших сборищ, больше неоткуда.
– Неоткуда? – донеслось из самого затхлого угла. – А как вам такое, что человек с лесной дриадой живет? Мы ее с Берном видели сами, как вот вас сейчас видим. До того страшная, что у меня потом в горло 2 дня ничего не шло.
– Так не шло, что трезвым за два дня не минуты не был. Ты уже замучал всех, Гарди, со своими дриадами, давай уже выдумай новое что-нибудь. Скука смертная.
– Хотел бы я все это выдумать. Но если я это выдумал, выходит, и все вы тоже выдумка. Весь мир выдумка. Берн был со мной, скажи, Берн.
– По-моему, это был не человек. – донесся из того же угла голос Берна.
– По-моему? Ты спятил, Берн? Или пред тобой черта морского усади, ты и его за человека сочтешь?
– Ну, может, и дриада это была. Какого лешего я должен их различать… Должно быть дриада, красивые девушки здесь не водятся, а от нее я чуть ума не лишился. Мне все равно, если честно.
– Сойтись с демонами лесными – проклятие на десять поколений, по-моему. – прохрипел кто-то из того же угла.
– Да какое десять поколений, на весь род человеческий проклятие должно быть!
– Вот тут и конец нам всем значится, отдать швартовы…
– Помилуй нас господь, если и вправду все так. Вот ,уж, тут и дождя огненного мало должно быть.
– А чего здесь такого. – запротестовал Берн. – Ты с десятью свиньями вместе живешь, Роби, так, может, и с тебя нам тоже проклятие?
– Закрой свой грязный рот, Берн, уж с тобой ни одна свинья жить не станет!
– Лучше молчи, Роби, или…
– Или что?
В том углу, где сидел Берн началась возня и потасовка. Несколько лиц засверкало в этой кутерьме, озаряемых тусклым светом лампы и презрительным взглядом Хенингта. Тучи вековой пыли взвились над всем этим бардаком, словно стая мошек над кобылой.
– А ну, тихо! – остановил всех Святой отец. Он допил свой виски, и глаза его горели особенным пламенем.. – Я смотрю, вертеп этот вас окончательно доканал. Какие еще дриады? Может, вас высечь всех для просветления рассудка. Глядишь, и дриад не станет.
– Все чистейшая правда, святой отец. – оправдался Берн. Он поправил свою куртку и сел на свой стул, вернув его на ноги.
– Это все Джо. Поэт. – добавил Гарди. – Со стихов своих видно совсем поехал. Ум в наше время потерять, как пуговицу, а со стихами и вовсе… Хотите – сами проверьте. Уж, я не знаю, где он отрыл это чудовище, сидит с ней теперь и свет божий забыл.
– Этот мог. – добавил кто-то из толпы.
– Что мог? – уточнил святой отец.
– Душу продать.
– Вы бы стихи его послушали… Если не сам сатана их ему нашептывает, то я даже не знаю, кто еще…
– Хороший человек был, да вот пять лет как ведьма одна нагадала ему, что, если в море выйдет, погибнет. После того море он забросил и совсем свихнулся с тоски. Теперь вот видно, и до дружбы с демонами дошел.
– Не так она сказала. Ведьма. Она сказала ему, что однажды он сядет на корабль и назад уже сюда не вернется.
– Да как бы ни сказала, смысл один. Теперь погибает без моря вот…
– Без моря и не до такого дойдешь…
– И что же, вправду видели? – коротко спросил святой отец.
– Как Вас сейчас вижу, так и ее видел, у меня одни глаза для всех, и для людей и для чудищ. Крест могу дать. – подтвердил Гарди. – Я тогда и пьян почти не был. А как ее увидел, так совсем просветлел, как росинка на цветке.
– Ну, и какая? – спросил кто-то из угла.
– Красивая. – ответил Берн.
– Красивая?
– Как богиня.
– Бог ты мой…
– Да хранят нас небеса…
– Кожа белая, как у мертвеца, и сама вся белая. – вставил Гарди. – Такой белезны и не бывает. И глаза такие, что… ком в груди встает. Одну секунду на нее посмотришь, и все, пропал… Начинает казаться, будто кто-то тебя за внутренности взял и… на дно тянет.
– Я смотрел, и никто меня никуда не тянул – перебил Берн.
– Зря она клыки свои в глотку тебе не впила, Берн, тогда, может, понял бы…
– И клыков не было.
– А ну, хватит! – прервал святой отец. – Если это все правда, то не глотки драть нужно, а человека спасать. Хотя какая тут правда… грех мне уже за одно то, что я сижу тут, слушаю вас.
– Нужно пойти и проверить!
– Пойдемте с нами, святой отец, и если все так, отловим эту тварь и сожжем ее!
– Проломим ей череп!
– Да! Сжечь ее! Очистим род людской от греха. – прокричал бородатый мужчина, отодрав лицо от барной стойки и ударив по ней кулаком. После слов его весь бар наполнился криками и призывами.
– Да куда вы пойдете! – остановил ликование святой отец. – Тут у вас каждый кого-нибудь видел с перепою, у вас что не день, так кто-нибудь вам является… И что теперь, пойти весь город сжечь?! Хотите, проверяйте, но меня не приплетайте к этому. Не хватало чтобы еще святой отец с толпой пропоец по городу за дриадами бегал…
– Есть еще свидетели, святой отец. Нам не верите, их спросите. – ответил Гарди. – На той улице есть…
– Вот что я скажу. – прервал святой отец. – Поступим так. Кто-нибудь из вас, только не
