апокалипсиса? Присаживайтесь, Мариночка – Радик указал на край скамейки – обсудим с Вами и конец света, и то, каким образом Вы попадете на него. Правда, к сожалению, частично.
Марина, уверенно шла к победе. Вот и разговор завязался, вот уже и обещание попасть на корабль, правда частично, получено. Она села на лавочку поближе к Радику и приготовилась к дальнейшим переговорам, а пока внимательно слушать.
– Я работаю на Локи, верховного бога, чья эра должна уже скоро наступить, эра Одина, в которой Вы живете, близится к концу, старые люди умрут, и лишь самые достойные дадут потомство новому поколению. Никого потопа не будет, вернее как, будет лёгкое подтаивание подземных ледников, для того, чтобы корабль, над постройкой которого мы уже веками уже трудимся, смог выплыть из-под земли для финальной битвы. Слышали такую легенду, знакомо Вам слово Рагнарёк?
Марина что-то такое припоминала, но решила не блистать эрудицией и помотала головой. А Радик спокойно продолжал…
– А слово Нагльфар Вам знакомо? Нет? А это название нашего корабля. И состоит он из ногтей мертвецов. Знаете, Марина, какая у меня собачья работа? Как тяжело стало находить подходящий материал? Ногти сейчас у вас в основном обгрызены, травмированные, у многих нет одного или нескольких пальцев, ногти такие, что как у вас говорят, краше в гроб кладут. А что творят женщины?! Марина, выдели бы Вы этот ужас! Какие-то бабочки, цветочки, кружавчики, колокольчики… Никакого вида, срамота! А наше судно должно быть величественным. Вот и приходится мотаться по городам и весям, делать приличное покрытие женщинам, собирающимся умереть, и уж такие ногти идут на самые видные места нашего «Нагльфара» – на обшивку. Вот, например, Ваши ногти, Марина, пойдут на название. На самую красивую и наиболее видную часть корабля. Вы должны гордиться такой частью. – Не верите? – Радик повернулся к ней?
Марина покачала головой. А Радик вошел в раж и продолжал.
– На картинках по-другому изображались? Синие великаны с рогами, да?. Так то боги были! А мы–простые рабочие – полукровки. Мы тем богам дальние родственники, бедные родственники. Во всех смыслах этого слова. – Он печально вздохнул. – Там под землей, на верфи, совсем нет солнца, а я его так люблю. Знаете, как там всё мрачно? Ужасно мрачно. Да и тут, на земле тоже не шибко весело. Это Катя болтает каждый раз с новыми дамочками, это да, это интересно. А мне то они все уже мертвые достаются, то на место происшествия выезжай, то в морг – тоже радости не прибавляет. Вот и мотаюсь… Устал я, Марина, от этого однообразия. Еще тут надо и зелье постоянно пить, чтобы не напугать собеседников. Чуть упустил момент, так сразу кожа дубеет и фиолетовой становится… А ты попробуй тут вовремя сориентироваться, при моей свистопляске. Пару раз было дело, прям в морге, вот шок то был у санитаров – обхохочешься!
– Я не собираюсь умирать. – тихо возразила она.
– Никто не собирается, а умирают. Вот видите, – Радик открыл рабочий планшет со спилами. 199 из них уже черные, а значит, их хозяек уже нет в живых, все их ногти собраны, отданы Кате на хранение. И Ваша должна уже бы темнеть. – Конечно, Радик понятия не имел, что спилы уже темнели, когда Марину ударило током, и сразу посветлели, когда она вовремя отползла. – Ну ничего, часа два у Вас есть, успеет…
Марина слушала, открыв рот и выпучив глаза. Внутри у нее все похолодело, мысли в голове перестали появляться. Прежний ее мир, в котором она так уверенно ориентировалась, рухнул. А в новом? А в новом осталось жить, судя по всему, недолго.
Дело близилось к ночи, а она так и сидела на лавке в сквере с каким-то ётуном-полукровкой, который ждал, когда она помрет. Веселенькое времяпрепровождение, ничего не скажешь…
– Радик! – решилась она наконец заговорить. – Надоело мне тут сидеть, холодно уже. Может, Вы меня быстренько сами убьете?
– Мог бы, прибыл бы в первый же день. Не могу я, придется ждать.
– А если я не умру за эти три часа? – поинтересовалась она.
– Значит умрете потом. – уныло ответил Радик…
– А Вы?
– И я умру когда-нибудь. Это ж только боги бессмертные, а мы то с Вами – нет. Вы далеко то не уходите, чтобы мне далеко не тащиться, облегчите уж мне работу.
– Я хотела спросить, что будете Вы делать, если я тут не умру сейчас?
– А я вернусь в Хельхейм с недоделками А завтра мне в 7 утра влепят выговор и отправят работать дальше в какой-нибудь Салехард, не к ночи будет упомянут… С полярной ночью. – добавил он совсем грустно.
– А если будете тут меня еще неделю караулить?
– Уволят.
Марина посидела еще несколько минут молча. Потом встала, и протягивая руку Радику произнесла.
– Я подумала, фиолетовая кожа – это не так уж и страшно, мой сосед, например, уже так допился, что совсем синий ходит, и ничего… А я живу тут недалеко, пойдемте ко мне, погреемся, чаю попьем. Я смотрела прогноз погоды, на завтра обещают заморозки, значит, утром будет солнце.
***
Лавочки в сквере постепенно пустели, даже задорные алкаши стали разбредаться по своим домам, и если бы хотя бы один из них был достаточно трезв и поднял бы глаза на окна ближайшей пятиэтажки, то в окне третьего этажа он увидел бы маленькую женщину с заплетенными с две тяжелые косы рогами, которая смотрела вслед двум взявшимся за руки удаляющимся фигурам и думала, как она завтра будет отчитываться на планерке за то, что не собрала достаточного количества ногтей для названия корабля, и получать выговор за ушедшего в самоволку Радика.
