Миха, в этом мире только восемнадцать стукнет. Ты — студент пока что без солидного дохода. Ты по самые уши застрял в расследовании заговора, что может стоит жизни тебе и твоей семье. И во все это ты хочешь втянуть еще и беспомощную Ирку? Которая и так уже пострадала из-за войны Ордена и Аспиды. Войны, которая ни хрена еще не закончилась.
Я уже молчу о том, что и Корф, и Радамант в удивительном единстве и с большим удовольствием откусят мне башку, если я не уберегу девчонку.
Так стоило ли тянуть ее за собой, особенно сейчас? С риском сломать ей жизнь и в лучшем случае сделать ее молодой вдовой. Да, мы были близки, нам было хорошо вместе, но… Я не был уверен, что сейчас смогу нести ответственность еще и за ее жизнь. Тут свою бы задницу уберечь.
Но стоило ли отдавать ее Шувалову — просто так, на основании хрен пойми чего?
— Ну уж нет, — выдохнул я, заметив, как Матильда и этот Шувалов вышли на крыльцо и оглядывались, выискивая меня. — Сперва я вытрясу из него все, что он знает.
***
До Вознесенского мы ехали в гробовом молчании, благо до петропольской резиденции Штоффов было минут двадцать по свободному городу. В такую погоду половина автомобилей не завелась, так что пробок даже не мосту не было.
Матильда лично вела автомобиль и потому сосредоточенно боролась с гололедом, Шувалов ошарашенно помалкивал, то и дело косясь на меня. А я просто молча злился, толком еще не решив, на кого именно.
Для Пелагеи и слуг наше появление не стало сюрпризом — видимо, Матильда нашла способ предупредить о своем появлении. Нас тут же встретили, расшаркались по всем правилам и проводили в гостиную, куда подали здоровенный чайник свежезаваренного индийского чая, какие-то плюшки и печенье.
— Угощайтесь, господа, — королевским жестом распорядилась хозяйка дома, но мы с Шуваловым так и не притронулись ни к чашкам, ни к сладкому. — А я, пожалуй, налью себе кое-чего покрепче.
— Мне тоже, пожалуйста! — хором выпалили мы с Шуваловым и неловко переглянулись.
Матильда хотела было возразить мне, но, вспомнив, что я, в общем-то, уже был почти что совершеннолетним, сдалась и плеснула в мой стакан немного виски.
— Вариант для извращенцев — запивать его крепким сладким чаем, — посоветовала она. — Но мне так нравится.
Шувалов молча отпил из своего стакана, чуть порозовел лицом и наконец-то уставился на меня. Но я их опередил.
— Ваше благородие, когда же вы собирались сообщить мне сие прелестное известие? — не удержался от сарказма я. — Такой повод для праздника, а вы скрыли. Я бы букет послал.
— Матильда Карловна ничего не скрывала от вас, Михаил Николаевич, — виновато улыбнулся Шувалов. Боюсь, ее благородие узнала об этой новости немногим раньше вас. Да и я, признаться, до сих пор обескуражен… А Ирина Алексееевна и вовсе до сих пор не в курсе.
— Так-так, господа, — я залпом выпил свой виски и поставил пустой стакан на стол. Матильда достала неизменный длинный мундштук и закурила. Комната наполнилась ароматом вишневого табака. — Прошу вас изложить события в хронологическом порядке. А то, боюсь, я запутался.
Семен Шувалов прочистил горло и отхлебнул еще немного дистиллята для храбрости.
— Прошу прощения, но для понимания всей картины ситуации придется немного забежать назад. Я не уверен, что вы в должной мере осведомлены о делах моей семьи.
Я кивнул.
— Верно.
— Я происхожу из младшей ветви рода Шуваловых. У моего отца, Павла Павловича, и погибшего графа Аркадия Павловича был общий отец — граф. Соответственно, я являюсь племянником покойного графа. И единственным выжившим мужчиной из нашего рода, кто может претендовать на наследование.
— Михаил Николаевич это знает, — отозвалась Матильда.
— Однако до тех трагических событий никто не мог и помыслить о том, что мне достанется графский титул. Поэтому, когда я закончил Пажеский корпус, мог позволить себе сделать небольшой перерыв в карьере и заняться здоровьем отца. Чтобы вылечить его боли, мы выехали в Швейцарию, где он двумя годами позже скончался. Я же остался, решив получить еще одно, гражданское, образование. И, буду откровенен, я даже не собирался возвращаться. Европейский климат подходит мне гораздо лучше…
— А сейчас вернулись, ваше сиятельство, — торопил его я. — Разумеется, в связи с трагическими событиями.
— Да, в связи с ними. В один день я узнал, что лишился всех своих близких родственников и стал ответственен за большое состояние. Как тут было не вернуться?
— И на каком этапе появилась помолвка с Ириной Алексеевной? — Продолжал допрашивать я несчастного Шувалова. Семен Павлович, хоть и был выпускником Пажеского корпуса, под моим давлением немного поплыл и растерялся. А может действительно еще окончательно не осознал, в кого превратился волей случая.
Ронцов, вон, до сих пор не верил, что стал княжичем Воронцовым.
— Понимаете… Я ведь действительно понятия не имел о том, что был связан обязательствами… — мямлил Семен Павлович. — Примерно через неделю после новостей о гибели семьи дядюшки мне пришел конверт от поверенного нашей семьи. И в нем был старый договор о помолвке. От мая четвертого года.
Я поперхнулся чаем.
Май четвертого? Ирина родилась в мае четвертого. Пятого числа. Выходит, соглашение подписали ее еще живые родители. Но как Матильда могла об этом не знать? Почему от нее скрыли?
— Мне тогда еще семи лет не было, я понятия не имел о том, что наши семьи подписывали какие-то документы, — распалялся Шувалов. — Мне никто не сообщил! А Ирина Алексеевна и вовсе была младенцем! До сих пор не могу понять, зачем сохраняют этот варварский обычай договорных помолвок с малолетства. В Европе давно уже…
— Добро пожаловать домой, — недобро улыбнулся я. Но согласился с Семеном — обычай и правда средневековый. Тут женщин в университеты пустили, позволяют воевать и заниматься наукой. А помолвки остались.
Я перевел тяжелый взгляд с Шувалова на Матильду.
— Вашему благородию есть что добавить?
Баронесса потушила окурок и тут же вставила в мундштук новую сигариллу.
— Нет, Михаил. Они никогда, никогда ничего мне об этом не говорили. До сих пор гадаю, почему Леша не поделился со мной… Мы с братом всегда были близки, и я удивлена, что он не посвятил меня в этот план.
Матильда действительно выглядела растерянной, что было для нее редкостью. Вряд ли она лгала. А то что тогда предпочла обратиться за спасением к императору, было понятно — не хотела она породниться с угасающим Благодатью родом. Это осложнило бы жизнь Ирине.
Другой вопрос, насколько легко Ирэн будет сейчас…
— Выходит, помолвка заключена покойниками, и
