И его неделю, это по самым скромным подсчетам, не будет в Лютеции. Ты нам сама говорила, что очень скучаешь. Вот мы и придумали, как тебя развлечь. Чем ты не довольна-то? — спокойно привел доводы Себ.
— Клари, это фреска! Она на стене! И сама она к тебе не приедет! — а вот Габби уже почти вопил.
— А еще я обещала вести себя благоразумно! — привела я последний аргумент.
— Клари, сестренка, ну а кто тебе мешает? Веди себя благоразумно. Только вот в путешествии с нами. И в поезде веди себя благоразумно и потом, когда до монастыря доберемся, — парировал Себ.
Уже месяц, как я жила практически у Рика в замке. Мы засыпали вместе, просыпались вместе, завтракали. А потом я бежала в лавку к мэтру, категорически не соглашаясь бросить работу. И точно так же я упрямилась с машиной и шофером. Я прекрасно добегала сама, не привлекая его шикарным монстром внимание к моей скромной персоне. Некоторые вещи я хранила у него в замке, но окончательно переезжать тоже наотрез отказывалась, по-прежнему сохраняя свою комнату у мэтра, так же, как и работу. Мы стали больше вечеров проводить в замке, только пару раз в неделю куда-то выбираясь, чем несказанно радовали эмакум Кокорину, которая герцога за год столько не видела дома, как за этот месяц.
Я почти сразу обсудила с эмакум Кокориной проблемы местной контрацепции. И выяснила следующее. У магов всё очень не просто в этом вопросе. Чтобы зачать ребенка, супругам нужна не только физическая близость. Магия партнеров должна быть как минимум нейтральна по отношению друг к другу. А еще лучше, чтобы она сочеталась или дополняла магию партнера. Иногда, очень редко, это происходит сразу. Но это бывает настолько редко, что за всю историю можно на пальцах одной руки пересчитать. В общем же магия учится подстраиваться под супругов. Но на это ей нужно время. Как правило, несколько лет. Пять — это самый маленький срок. При этом супруги должны жить и спать вместе, и не разлучаться на длительное время. Именно поэтому в семьях магов, как правило, один ребенок. Реже два. Если в семье только один маг, это редко, но все же случается, то рождение ребенка с магическими способностями возможно только через пять лет. И то, если очень сильно повезет. В основном все же рождаются дети без магии. И эмакум Кокорина, покачав осуждающе головой, сказала, что я могу в ближайшие пять лет не задумываться над этим вопросом.
Я была счастлива, безоговорочно и бесповоротно. Ни о чем не жалела и даже не задумывалась о каком-то там будущем, которое наступит лет через десять или пятнадцать. Раньше Рик, по его словам, думать о женитьбе и не собирался. Он любил меня сейчас, каждый день, каждую минуту. И я не хотела слушать ни чьих советов, сплетен, слухов.
Наши ночи были наполнены страстью и безумием настоящих чувств, которые мы не скрывали и не прятали друг от друга. Я знала его тело и все чувствительные места лучше, чем азбуку. А он губами изучил мое, вдоль и поперек.
И только его поездки и отсутствие омрачали мое счастье. Эта поездка была второй в наших отношениях. В первый раз он уехал на два дня. И я вся извелась в своей спальне в доме мэтра. И теперь он уехал на целую неделю. Никогда бы не подумала, что буду так отчаянно скучать. Мне его почти физически не хватало. Его губ, его рук, его прикосновений.
Поэтому я для вида сопротивлялась, но уже в глубине души была согласна мчаться с братьями хоть на край света, чтобы заглушить эту щемящую тоску по любимому. Его не было всего день, а я уже готова была лезть на стену, штурмуя всё подряд. Стены монастыря? Ерунда, залезу. Тем более, они меня уверили, что мы вернемся через пять дней. То есть даже раньше, чем вернется герцог.
Когда я осторожно кивнула и сказала со вздохом:
— Ладно, берите билеты. Мы втроем?
Габби аж подпрыгнул от радости. А Себ как всегда сдержанно улыбнулся и сказал:
— Нет, с нами едет Свен. Тем более, это ведь он нашел фреску.
— Свен? Я давно его не видела. Как он?
— Да что с ним будет-то? Вот день рождения у него скоро. Как раз в поезде и отметим. Двадцать два парню. Он рисовал на занятиях эскиз Грааля, и его учитель и сказал, что видел что-то похожее в монастыре у печально известной горы Монте-Субозиро, что в Умбрии.
— Печально? Что за гора? — оживилась я.
— Э-э… Мы тебе в поезде расскажем. И потом, нам пора за билетами. Верно, Себ? Можем не успеть. А ты пока собирайся. Отцу мы скажем, что ты поживешь у герцога. Мол, скучаешь, по нему, а там и стены помогают. У нас практика. Вот на нее-то мы и едем. Так что с легендой о нашем местонахождении всё в порядке.
И они умчались. А я пошла собирать походный саквояж.
В недрах горы Монте-Субозиро водился минерал, полностью блокирующий всю магию. Его одно время пробовали добывать. Гору рыли, долбили и капали, образовав большое количество пещер и тайников. Но глубина залегания минерала была слишком велика, и при отсутствии магии, ручным путем, это было очень затратное производство. Скоро всю добычу прекратили. Так как в больших количествах минерал не требовался.
Именно поэтому почти на всей прилегающей к ней территории маги не селились. И приезжать сюда они не любили. Поэтому местность была довольно безлюдной. Зато в изобилии процветали различного рода монастыри и отшельнические кельи. А еще разбойники и преступники. Они бежали сюда из тюрем и рудников в надежде найти убежище и защиту.
В монастыре, куда мы направлялись, магия была, так как он все-таки был на границе с аномальной зоной. Но она там тоже вела себя странно и непредсказуемо. Могла быть, а могла и пропасть. И вот туда-то мы и направлялись в надежде отыскать на стенах одного из храмов фрески с изображением Грааля.
Я перепугалась, услышав о каторжниках и разбойниках. Но братья уверили меня, что это все давно в прошлом, и банды почти все ликвидированы. При слове «почти» я поперхнулась чаем. А эти двое наперебой убеждали меня, что уж мы-то точно с ними не встретимся, так как вглубь горы не полезем. Нам же нужен монастырь? А разбойники все больше в глубине горы обитают, где магии точно нет. Свен ничего не говорил, а только ехидно так поддакивал. «Ну конечно», «Разумеется», «Кто бы говорил».
